— Сомневаюсь, что Шиввалану придет в голову беспокоиться о возвращении, — кисло пробормотал Казуел.
— Ты знаешь, что сейчас с твоими друзьями? — Аллин закончила аккуратную штопку и откусила нитку.
— Ну, Каз? Ты ведь гадал, а? — Дарни наклонился над столом.
— Вообще-то нет, только в тот последний раз, когда ты меня просил и они еще были на том судне. — К возмущению в голосе мага прибавилась оборонительная резкость.
— А тебе что — все нужно говорить? — Дарни развел руками.
— Ты каждый час велишь мне связываться с Хадрумалом! — вспылил Казуел. — Откуда, по-твоему, у меня возьмутся силы на что-то еще?
— Прояви какую-нибудь инициативу, Сэдрин тебя побери! — Агент начал повышать голос.
В дверь постучали, и Аллин бросилась открывать.
— Эсквайр просил настоев. — Служанка в коридоре испуганно присела.
— Спасибо.
Камарл смотрел, как девушка поставила поднос на стол и торопливо вышла.
— Не думаю, что взаимные упреки окажутся очень плодотворными, — заметил он, взяв заварочный шар. Насыпал туда ложечкой сушеных трав из фарфоровых чашечек, стоявших на подносе, и защелкнул половинки сферы. — Я поговорю с дядей, может, он вспомнит еще каких-нибудь моряков, к которым можно обратиться.
Камарл положил серебряный с дырочками шар в чашку и налил кипятка из кувшина.
— Я не хочу слишком распространяться о нашем деле. — Дарни потянулся за чашкой. — Мы знаем, блондины были в этой части страны. Кто сказал, что у них здесь не осталось шпионов?
— Никаких светловолосых людей тут сейчас нет, — неожиданно вмешалась Аллин. Отложив штопку, она занялась чаем.
Дарни ошеломленно посмотрел на девушку.
— Откуда ты знаешь?
— Я говорила со служанками. — Она покраснела и покрутила в чашке заварочный шар. — Я сказала, что моя мать хочет купить белокурые волосы для парика, и попросила сказать мне, если они увидят кого-нибудь с действительно светлыми волосами. Не важно, женщину или мужчину, так как у мужчины может оказаться сестра, готовая продать свои волосы, если собирается вскоре замуж.
Аллин взглянула из-под ресниц на присутствующих. Все трое разом уставились на нее: Казуел — с раздраженным неверием, Камарл и Дарни — с удивленным одобрением.
— Я только хотела чем-то помочь. — Девушка спрятала лицо в чашку с ароматным напитком.
— Я же велел тебе не сплетничать с прислугой… — гневно произнес маг.
— Заткнись, Каз, и приготовь себе настой. — Дарни толкнул к нему поднос.
— А что, если из-за нее нас всех раскроют?
— Ну, знаешь, ты… — Дарни хотел сказать что-то очень грубое, но, увидев вежливое презрение на лице эсквайра, передумал. — Будь ты чуть мокрее, на твою голову садились бы утки, Каз.
Аллин усмехнулась, и Камарл провел рукой по лицу, стерев внезапную улыбку.
Обиженный маг занялся чаем. На него вдруг накатила отчаянная тоска по уютной гостиной матери и ее чайному подносу с новеньким серебряным сервизом, купленным во время последнего Солнцестояния. Он привык к лучшему, чем это собрание разношерстных древностей, ворчал про себя Казуел.
Эсквайр Камарл кашлянул.
— Если нет известий о наших противниках, то можно пока о них не думать. Однако, на мой взгляд, было бы полезно узнать, что делают Райшед и ваши друзья. Эсквайр Девуар, вы уже достаточно отдохнули, чтобы попробовать «гадание» — кажется, вы так это называете?
Побуждение утаить свои таланты из чистого протеста боролось с желанием Казуела снискать расположение столь влиятельного господина.
— Могу попробовать, но я очень устал, — сказал он, немного подумав.
— Спасибо. — Камарл учтиво поклонился.
Маг потер ладони.
— Мне нужна широкая плоская миска и холодная вода.
Аллин послушно сбегала за посудиной.
— У тебя есть что-нибудь, принадлежащее Шиву или той женщине? — спросил маг. — При таком расстоянии мне нужно на чем-то сфокусироваться.
Дарни порылся в карманах.
— Вот. — Он вручил Казуелу руну-кость. — Я забрал ее у Ливак, когда далазорские пастухи начали на нее злиться.
— Что он делает? — шепотом обратился эсквайр к Аллин, увидев, как маг положил в миску странно тяжелую руну, налил воды и, наклонившись к ней, глубоко вдохнул, о чем тотчас же пожалел, ибо ребра пронзило болью.
