– Когда тебя представят правителю, – заговорил тем временем ангел, не подозревающий о том, что вторгается в чужую беседу, – будь учтивой и кроткой. Не смотри во все глаза, опусти голову вниз и…
– Я вообще не собираюсь с ним разговаривать, – огрызнулась Кэсс. – Как и с тобой.
Она никак не могла простить ангелу подлого, да что там – вероломного поступка. Как он мог? После всех этих намеков, после того, как она, едва не теряя от ужаса сознание, шила его отвратительные раны!
– Амон! – раздраженно повернулся к главе их маленького отряда Андриэль. – Повлияй на нее.
– Я влияю, – усмехнулся тот.
Мягко убрал огненную прядь волос с девичьего плеча и коснулся губами основания шеи в том месте, где чувствовалось биение сердца. При этом не сводил насмешливого взгляда с собеседника. По коже рабыни побежали мурашки, в глазах вспыхнуло пламя.
– Разве мое влияние еще не заметно?
Лицо ангела потемнело, он хотел было что-то сказать, но вместо этого пришпорил коня и поскакал вперед.
– Помни о своем обещании, – не повышая голоса, предупредил вслед демон. – Не вздумай нарушить.
– Я помню. Но и ты помни о своем, – последовал резкий ответ.
– Что за обе… – начала спрашивать Кэсс, но вопрос бесцеремонно прервал поцелуй. Жесткий, яростный.
Она ответила мгновенно, обвив рукой шею своего мужчины. Тонкие пальцы скользнули по затылку, взъерошили светлые волосы. Она словно успокаивала его неистовство своей нежностью.
– Почему? – спросил он, оторвавшись и пристально глядя ей в глаза. – Почему ты так мне веришь?
Было видно, действительно не знает – почему, то есть ответ крайне важен.
– Просто ты… Амон, – пожала плечами девушка, гадая, к чему он клонит.
– И все?
– Да.
Она смотрела на него не отрываясь и видела, что он не понимает. Пытается понять, но не может. Видимо, привык ничего не принимать на веру. Наверное, именно по этой причине все утро заставлял повторять, что она принадлежит ему. Невольница уже давно бросила считать, сколько раз ее тянули за волосы, спрашивая: «Моя?»
– То есть ты мне веришь просто потому, что я – это я?
– Да, – кивнула она.
Собеседник задумался.
– Кэсс… – Было видно, что внутри демона идет какая-то непонятная, но явно нешуточная борьба. По лицу ходили тени. Амон словно решался на что-то, но при этом не знал, следует ли с ней этим делиться. – Не смей забыть о том, что сказала, – только и произнес он в итоге.
Этот приказ, отданный с затаенной угрозой в голосе, заставил сердце девушки сжаться. Да, наверное, только она, глупая, могла углядеть в нем просьбу верить. И только ее это могло растрогать.
– Хорошо, – ответила рабыня.
Лишь после этого хозяин прижал ее к себе и пришпорил вороного, чтобы наконец-то догнать Риэля.
Они ехали не так уж и долго, когда Амон вдруг остановился и, не говоря ни слова, пересадил Кэсс на трусившую налегке лошадку Шлеца. В ответ на беззвучный вопрос девушки господин лишь насмешливо повел бровью, снова становясь тем привычным повелителем, которого она знала уже много дней. Невольница вздохнула, вспоминая слова Дикой Плясуньи… Однако долго грустить и томиться не пришлось. Огромная дымчато-серая стена, казавшаяся такой далекой, вдруг словно придвинулась к путникам, мало того, прямо перед ними появились врата.
Девушка придержала лошадь и смотрела во все глаза, закусив от восторга губу.
– Ох.
Да, тут было чему удивляться: врата вздымались к небесам и терялись высоко-высоко в призрачном тумане. А покрытые диковинными письменами створки становились то прозрачными, то вдруг непроницаемо-черными. Казалось, они лишь мираж, который, колеблясь в воздухе, создает только видимость присутствия.
– Разве здесь можно пройти? – благоговейно прошептала девушка.
– Смотри, – тронул ее за плечо Амон, указывая направо, где по извилистой дороге к воротам подъезжала повозка с людьми.
– Внимание…
В один миг врата стали прозрачными, и повозка легко их миновала.
– Дышать не забывай, – усмехнулся демон, глядя на ошарашенную спутницу, у которой и впрямь воздух застрял где-то в горле. – Наша очередь.
– А на полпути никто не застревал? – опасливо поинтересовалась девушка.
– Был один, – грустно ответил ангел, словно вопрос был адресован ему. – Но теперь он в лучшем мире…
