С тех пор и повелось: каждый Дебарг, имел какой-нибудь дар, но ни один не переходил через границу обыденности.
Матиас положил на холст пятно синей краски, лениво размазал его, превратив в силуэт птицы. Как там сейчас его прототип? Избавили ли его доктора от невообразимой мечты и тяги к саморазрушению? От тоски по женщине, умершей за сотни лет до его рождения? Если есть запредельный мир, то почему бы не встретить свою мечту там?
Разверзнись на Набхи ад, Матиас усмотрел бы в этом долгожданную награду. Психотерапевты обещали исцеление. Обещали, что он сможет жениться на обычной женщине, воспитать детей… Как скучно! Всего лишь один поцелуй ТОЙ — и все, пусть горят небеса!
А небеса на этой Набхи так и горят, зловещая гора все растет, а людишки мечутся в панике. Как же боятся умереть все эти жалкие копии!
Последние часы Матиасу казалось, что настоящим является он, живущий здесь, на Набхи. А тот, что после терапии — нормальный и здравомыслящий прототип, уже не художник: ведь вместе с болезненной страстью уйдет и дар писать. А зачем тогда жить?
«Географический кретинизм никакой хоган не лечит», — подумала Ника, путаясь на дорожках визитницы.
Вначале она не могла найти свой хоган, теперь вот, в темноте, никак не могла выйти к тропе, ведущей к поселку. И фонарик мало помогал.
Между деревьями мелькнула чья-то фигура.
— Привет! В сторону поселка мне куда идти, не подскажешь?
На дорожку вышла женщина, осветив Нику фонариком.
— Давайте провожу до беседки, — с добродушной насмешкой сказала она. — Новенькая?
— Угу. Прибыла пару часов назад…
— Слышала уже, что тут у нас делается?
— Немного. Была на площадке перед поселком, когда Странник пришел.
— И решила переждать на визитнице? Правильно. Я тоже сюда перебралась. Очень страшно. Я этих монстров издалека только видела, но лучше бы глаза мои вообще никогда на них не смотрели.
— Да, страшно… Но их, вроде бы, обезвредили уже?
Они дошли до беседки и уселись за столик. Женщина налила в кружку лимонада и пододвинула Нике.
— Может да, может нет. Зачем рисковать. Пей, это неплохой местный лимонад. Не смотри, что зеленый. Здесь вообще все зеленое. Меня зовут Айгуль.
— Ника. А лимонад вкусный, я знаю, меня Сторож угощал…
— Ты шустрая, Ника. И со Сторожем уже познакомилась, и Странника послушала. Не повезло тебе в такой дурацкий день прибыть. Вообще здесь неплохая планета, очень дружелюбная… была. Непонятно, с чего она вдруг взбесилась…
Женщины помолчали, вглядываясь в огни поселка. По широкой тропе к визитнице время от времени проходили люди, почти все в одиночку.
— Интересно, почему семьи не идут? Или друзья. Как-то странно смотреть, словно все друг друга боятся, — Ника никак не могла сформулировать, что ее озадачивает в фигурах путников.
— Сейчас не поймешь, кто свой, кто чужой. А семьям здесь делать нечего. Детей хоган не примет, а родители вряд ли их бросят, разве что детки уже совсем взрослые…
Внезапно она подскочила и кинулась по тропе к поселку, размахивая руками и с криками «Алин, сюда!» Бесполезно — расстояние было слишком велико, до адресата ее голос не долетал.
Ника видела, как нагруженная сумками тоненькая фигурка, вдруг бросила свой груз и кинулась в лес. За ней огромными прыжками мчался какой-то мужчина. Вот он сунулся вслед за беглянкой в лес, но, видимо, преследовать ее там не решился. Вернулся на тропу, постоял немного, а затем медленно поплелся обратно в поселок.
Айгуль и Ника добрались до брошенных на тропинке вещей и подобрали их.
— Давай отнесем, спрячем в хогане. Потом отдадим Алин. Похоже, это какие-то материалы ее мужа…
— Мужа?
— Да, он был археологом…
— Был?
— И был, и есть… Там все очень сложно и запутано. У Алин жизнь — словно бесконечный сериал. Ни у одного сценариста фантазии не хватит такое выдумать… Вернее, у ее прототипа Карин. Жизнь на Земле была запутанная. Она посеяла одно зерно — у двойника куча приключений. Потом отправила второе. И тогда к нам прибыла Алин — такое имя здесь взяла, чтобы отличаться от прототипа. Поначалу была вся на нервах, потом успокоилась немного. А спустя несколько дней через хоган прибыл один парень, археолог. Они здесь поженились, у них родился ребенок. Счастливая очень семья была. Я так рада была за Алин. Вместе они вели работы в пещерах, где хранились таблички — письмена древней цивилизации. Часть табличек уже перекочевала в поселок, их тут некоторые пытаются расшифровать. Но далеко не все оттуда можно вынести: часть рисунков… иероглифов… не знаю, как назвать, в общем, символов, нанесены прямо на стены пещер. Пещеры очень запутанные, много ходов, причем на разных уровнях. Хорошо, если десятую часть обследовали… Но я отвлеклась. Однажды во время исследования пещер, ее муж серьезно пострадал — сорвался в расщелину. Ей удалось его оттуда вытащить, но в очень тяжелом состоянии. В результате она не смогла отправиться в свой срок с визитом домой, сидела с ним. К счастью, ему до конца срока оставалось немного, так что он благополучно отбыл на Землю. Хоган ведь все лечит.
