Но ее раздражало что-то в разочаровании Луки, словно он счел ее мир жалким. И именно это пугало ее больше всего: то, что она дорожила его мнением. Чарли знала Луку всего несколько дней, и его мнение не должно было ее волновать. Она из собственного горького опыта узнала — нельзя доверять свое счастье кому-то другому, нужно самой строить свою жизнь и не искать одобрения в завораживающих голубых глазах.
Возможно, она просто слишком устала, и поэтому в голову лезли все эти сентиментальные мысли, но чем больше она пыталась игнорировать осознание своего страха, тем сильнее он овладевал ею, поэтому она собрала всю группу и повела к автобусу. Когда последний член группы оказался внутри, она села рядом с водителем и велела ему ехать. Это была удивительная ночь. Концерт имел грандиозный успех, она смогла помочь Шторму избежать потенциальной беды, и все было в порядке. Тем не менее, когда Шторм и его бэк-вокалист запели первый хит, она не смогла не подумать, что, возможно, она слишком серьезно ко всему относится и следует немного расслабиться. Но следующие несколько дней, которые ей придется провести в компании Луки, явно не были лучшим временем для экспериментов.
Голод скребся в ее животе, и постоянное жжение не проходило. Она потерла его, разозлившись, когда острые ногти поцарапали грязный живот. Кран в саду не смог заменить хороший горячий душ… Чарли открыла глаза и тут же пожалела об этом. Грязный садовый сарай вонял навозом, и на окнах, как занавески, висела паутина. Что-то в темноте схватило ее за руку, она закричала и рывком открыла дверь, за которой стояла ее мать. Она не хмурилась, как обычно это делала. Она стояла, широко улыбаясь. — Добро пожаловать назад, Шарлотта. Она бежала со всех ног, бежала так быстро, что легкие стали болеть, но чем больше она приближалась, тем дальше казалась мама. Когда ноги стали подкашиваться, она еще ускорилась, летя в руки своей матери, мечтая обнять ее. Она больше всего в жизни нуждалась в этих объятиях, хотела, чтобы мама призналась в том, какую огромную ошибку она совершила, и сказала, что любит ее и хочет, чтобы она вернулась.
Она протянула руку, и мама тут же исчезла, и она полетела в огромную черную дыру…
Чарли закричала и резко села на кровати, ее руки дрожали, а ноги запутались в простыне.
Темнота давила на нее, и она хватала ртом воздух, пытаясь облегчить жжение в груди. Когда сердцебиение стало успокаиваться, она подтянула ноги к груди и положила голову на колени.
Это был просто глупый сон, обычный кошмар, который время от времени посещал ее.
Должно быть, в нем виноваты анисовые леденцы, но она не могла отказаться от своей любимой сладости. Или, может, это страх, которому она позволила закрасться в свое подсознание в баре, который подрывал все, ради чего она так много работала: уверенность, счастье, карьера. К черту все, Чарли отлично справлялась со своей работой, и она не позволит воспоминаниям о матери все разрушить.
Дверь спальни распахнулась, и она подняла голову. Полуобнаженный, Лука стоял в проеме.
— Ты в порядке?
— Да, просто приснился кошмар.
— Должно быть очень страшный. — Он постоял в дверях и наполовину повернулся, чтобы уйти, и в спальню проник свет из гостиной. — Боже, ты вся мокрая. — Он подошел к ее кровати и вытер пот с ее лба. — Подожди здесь, я принесу тебе полотенце и свежие простыни.
Она хотела отказаться, но заметила истинное беспокойство на его лице, поэтому просто кивнула. Он принес полотенце и обернул его вокруг ее плеч. Потом Лука поменял постельное белье, а Чарли стояла, стараясь не заплакать при виде того, как сильный мужественный плейбой занимается такими неприятными домашними обязанностями.
— Вот.
Он приподнял пододеяльник, чтобы она смогла залезть под него, и, когда она ложилась, ее спина задела его грудь.
И только сейчас она поняла, как потряс ее сон, потому что до этого момента она была так занята тем, что старалась не расплакаться, что даже не заметила, что на Луке из одежды лишь пара шелковых трусов.
Он укрыл ее и выпрямился, чтобы уйти. Она поймала его за руку.
— Спасибо.
