Игра Эндера. Глашатай Мертвых - страница 67

Шрифт

Интервал

Вэлентайн прочитала письмо, которое вручила ей доктор Лайнберри. «Дорогая Вэлентайн, — говорилось в нем, — мы благодарим Вас и вручаем Вам эту награду за Ваш вклад в защиту человечества. Этим письмом мы уведомляем Вас, что Вы награждены Звездой Порядка Лиги Человечества первой степени, которая является высочайшей военной наградой, вручаемой гражданскому лицу. К сожалению, Служба Безопасности МФ запретила оглашать это событие до успешного окончания текущих военных действий. Но мы хотим сообщить Вам, что Ваши усилия привели к полному успеху.

С уважением, генерал Симон Леви, Стратег».

После того, как она прочитала письмо дважды, доктор Лайнберри забрала его:

— Мне было приказано дать его тебе прочитать, а затем уничтожить.

Она достала из ящика зажигалку и подожгла письмо. Оно горело ярко, пока не превратилось в горстку пепла в пепельнице.

— Хорошие или плохие новости? — спросила директор.

— Я продала своего брата, — сказала Вэлентайн. — И они мне за это заплатили.

— Немного мелодраматично, Вэлентайн, не так ли?

Не отвечая, Вэлентайн направилась в свой класс. Этой ночью Демосфен подверг уничтожающей критике закон ограничения народонаселения. Людям надо разрешить иметь столько детей, сколько они хотят, а лишнее население должно быть отправлено в другие миры, чтобы расселить человечество по всей Галактике с тем, чтобы никакие катастрофы, никакие вторжения не могли больше грозить человечеству полным исчезновением.

— Самое благородное имя для любого ребенка, — писал Демосфен, — Третий.

«Ради тебя, Эндер», — твердила она про себя все время, пока писала.

Питер рассмеялся от удовольствия, когда прочитал это.

— Они не смогут игнорировать все это. Третий! Благородное имя! Да, у тебя весьма опасные наклонности.

Глава 10. ДРАКОН

— Сейчас?

— Полагаю, что да.

— Это должен быть приказ, полковник. Армия не приходит в движение, когда командир говорит: «Полагаю, что пора наступать».

— Я не командир. Я — учитель маленьких детей.

— Полковник, сэр, я допускаю, что вы натерпелись от меня, что я был для вас как шило в заднице. Но это получилось. Все вышло точно так, как вы хотели. Последние несколько недель Эндер даже был… был…

— Счастлив?

— Доволен. Он хорошо справляется. Его ум отточен. Его игра превосходна. Несмотря на его молодость, мы никогда не имели мальчика, лучше подготовленного к командованию армией. Обычно командирами становятся в одиннадцать, но он лучший даже в девять с половиной.

— А? Ну да. Мне тут на несколько минут вдруг пришло в голову попробовать разобраться, к какому типу людей следует отнести человека, который избавляет изувеченного ребенка от части его боли только для того, чтобы иметь возможность вновь выбросить его на поле боя. Небольшая личная проблема морального плана. Пожалуйста, не обращайте внимания. Я был слишком уставшим.

— Спасаем мир. Помните?

— Приведи его.

— Мы делаем то, что обязаны делать, полковник Грэфф.

— Ну, Андерсон, тебе ведь просто не терпится посмотреть, как он сумеет справиться со всеми теми грязными играми, которые я заставил тебя придумать.

— Очень низко с вашей стороны…

— Значит, я такой низкий парень. Мне тоже до смерти хочется посмотреть на то, как он управится. В конце концов, наши жизни зависят от того, насколько хороши будут его дела. Верняк?

— Вы случайно не собираетесь перейти на мальчишеский жаргон?

— Приведи его, майор. Я загружу в его файлы список личного состава и поставлю ему персональную охранную систему. Не все, что мы делаем, плохо для него. Он вновь получит кое-что личное.

— Вы хотите сказать «изоляцию»?

— Одиночество власти. Иди за ним.

— Да, сэр.

— Пока. Да, сэр, два, сэр, да-сыр. Надеюсь, тебе было весело. Надеюсь, ты был счастлив и славно провел время, Эндер. Такое, возможно, было последний раз в твоей жизни. Добро пожаловать, малыш. Твой дорогой дядюшка Грэфф кое-что для тебя приготовил.

* * *

Эндер понял, что происходит, с того самого момента, когда за ним пришли. Практически все ожидали, что его рано сделают командиром. Вот уже скоро три года, как он почти непрерывно возглавлял таблицу личной эффективности, и в настоящее время не было никого, кто находился бы даже близко к его результатам. Группа, с которой он все так же проводил свои вечерние тренировки, теперь считалась самой престижной в школе, и кое-кто даже не мог понять, чего еще ждут преподаватели.