Но на самом деле оно не настоящее. Даже если она написала его своей рукой, оно не настоящее, потому что они заставили ее сделать это. Она писала ему в прошлом, но ни одно из ее писем не было пропущено ими. Те письма могли быть настоящими, но это письмо было написано по их просьбе и является составной частью их плана.
И снова пришло отчаяние. И сейчас он знал его причину. Сейчас он знал, почему ему все это так ненавистно. Он не имел возможности самостоятельно строить свою жизнь. Они решали за него все. Они принимали за него все решения. Ему была оставлена одна игра, и ничего кроме нее. Все остальное решали они и их правила, их планы, их уроки и программы, и единственное, что он мог делать самостоятельно, — это выбирать, что ему делать во время игры. У него оставалась единственная реальность, самое дорогое воспоминание — Вэлентайн, человек, который любил его до того, как он начал играть в эту игру, который любил его независимо от того, будет война с чужаками или не будет, а они взяли и перетянули ее на свою сторону. Она была сейчас одной из них.
Он ненавидел их и все их игры. Он ненавидел их так сильно, что заплакал, когда в очередной раз прочел это пустое, написанное по заказу письмо. Другие мальчики из армии Феникса заметили это и отвели глаза. Плачущий Эндер Виггин? Это было немыслимо. Происходило что-то ужасное. Лучший солдат всех армий лежит на своей кровати и плачет. Комната погрузилась в глубокое молчание.
Эндер стер письмо, выбросил его из памяти, а затем вызвал личную игру. Он не смог бы объяснить, почему ему вдруг захотелось снова сыграть в нее, захотелось снова дойти до Конца Света, и он не терял времени зря по дороге туда. И лишь когда он уютно устроился на облаке, низко скользящем над осенними красками умиротворенного мира, только тогда он вдруг понял, что ему было более всего ненавистно в письме Вэлентайн. В нем говорилось только о Питере. И о том, что он совсем на него не похож. Это были те самые слова, которые она говорила ему чаще всего, когда держала его в своих руках, успокаивая в то время, как он дрожал от страха и ненависти после издевательств Питера. И письмо говорило только об этом.
И это было то, что они просили ее написать. Эти мерзавцы знали обо всем, и они знали про Питера в зеркале в одной из комнат замка, и Вэлентайн стала еще одним орудием, которое они использовали для более полного контроля над ним. Еще один их фокус. Динк был прав, врагами были они, они ничего не любили и ни о чем не заботились, и он не собирается делать то, что они от него хотят, он твердо решил не делать для них ничего. У него было единственное нетронутое воспоминание. Оно было всем, что у него было, и эти мерзавцы втоптали его в грязь — и теперь все кончено, он не собирается больше играть в их игры.
Как всегда, в башне его поджидала змея, расплетающая себя из коврика на полу. Но на этот раз Эндер не стал ее топтать и размазывать по полу. На этот раз он поймал ее голыми руками, встал перед ней на колени и осторожно, очень осторожно, поднес ее зияющую пасть к своим губам.
И поцеловал.
Он не собирался этого делать. Он хотел, чтобы змея ужалила его в рот. Или может быть он хотел съесть змею живьем, как это делал в зеркале Питер: подбородок в крови и змеиный хвост, торчащий между губами. Но вместо этого он ее поцеловал.
И змея в его руках стала толстеть и приобретать другую форму. Человеческую форму. Это была Вэлентайн, и она поцеловала его в ответ.
Змея не могла быть Вэлентайн. Он так часто убивал ее в прошлом, что она никак не могла быть его сестрой. Но, с другой стороны, Питер так часто пожирал ее, что это было вполне вероятным.
Чего же они все-таки хотели от него получить, давая прочесть ее письмо? Ему было все равно.
Она поднялась с пола и подошла к зеркалу. Эндер заставил свою фигурку подняться и последовать за ней. Они стояли перед зеркалом, где вместо жестокого отражения Питера они видели дракона и носорога. Эндер протянул руку и дотронулся до зеркала; стена вдруг открылась, и они очутились на широкой, покрытой ковром лестнице, ведущей вниз. Все пространство внизу было запружено ликующим народом. Вместе, рука в руке, он и Вэлентайн стали сходить вниз. Его глаза наполнились слезами, и это были слезы облегчения от того, что он наконец-то вырвался из этой комнаты на Конце Света. И эти слезы помешали ему заметить, что каждый человек в толпе имел лицо Питера. Но для него было важно лишь то, что Вэлентайн будет с ним, куда бы он ни отправился в этом мире.
