Единственный человек, которого Эндер любит и которому доверяет. Она вдруг почувствовала глубочайшую боль, сожаление и стыд оттого, что сейчас она стала гораздо ближе к Питеру и именно Питер занял в ее жизни главенствующее положение. «Для тебя, Эндер, я разжигаю костры на твой день рождения, а Питеру я помогаю осуществить все его мечты».
— Никогда не считала вас приятным человеком, ни тогда, когда вы приехали, чтобы забрать у нас Эндера, ни сейчас.
— Не притворяйся, что ты ничего не понимаешь. Я видел результаты твоих тестов, когда ты была еще совсем маленькой девочкой, и в настоящий момент вряд ли найдется много университетских профессоров, которые смогли бы с тобой сравняться.
— Эндер и Питер ненавидят друг друга.
— Я знаю. Но почему ты назвала их противоположностями?
— Питер… иногда бывает отвратительным.
— В каком смысле отвратительным?
— Низким. Просто низким, это все.
— Вэлентайн, ради Эндера, скажи мне, что он делает, когда бывает низким.
— Он постоянно грозится убить тебя. Он на самом деле не собирается этого делать. Но когда мы с Эндером были маленькие, мы его очень боялись. Он повторял, что убьет нас. Точнее, он говорил нам, что убьет Эндера.
— Мы кое-что видели через монитор.
— Он вел себя так именно из-за монитора.
— Это все? Расскажи мне еще что-нибудь о Питере.
И она рассказала ему о том, что Питер делал с детьми во всех школах, которые посещал. Он никогда не бил их, но вместо этого устраивал им невыносимую жизнь. Старался обнаружить то, чего они более всего стыдились в самих себе, а затем рассказывал об этом тем, чье уважение они сильнее всего желали иметь. Находил то, что вызывало у них страх, и старался, чтобы они почаще с этим сталкивались.
— А с Эндером он делал что-нибудь подобное?
Вэлентайн помотала головой.
— Ты уверена в этом? Разве у Эндера не было слабого места? Он тоже мог чего-нибудь сильно бояться или стыдиться.
— Эндер никогда не делал ничего такого, чего надо было бы стыдится. — И вдруг, глубоко стыдясь того, что забыла и предала Эндера, она начала плакать.
— Почему ты плачешь?
Она покачала головой. Она не могла объяснить, каково ей было думать о ее маленьком брате, который был таким милым и которого она так долго защищала, а затем вспомнить, что она стала союзником Питера, помощником Питера, рабом Питера в заговоре, который она вообще не могла контролировать. «Эндер никогда не уступил бы Питеру, а я сдалась, я стала его частью».
— Эндер никогда не уступал, — сказала она.
— Чему?
— Питеру. Тому, чтобы стать на него похожим.
Они молча шли вдоль линии ворот.
— Но каким образом Эндер мог бы походить на Питера?
Вэлентайн вздрогнула:
— Я же уже говорила вам.
— Но Эндер никогда не делал ничего подобного. Он был просто маленьким мальчиком.
— Да, но мы оба тогда хотели… Хотели убить Питера.
— О!
— Нет, это неправда. Мы никогда не произносили этого вслух. Эндер никогда не говорил, что хочет сделать это. Это я… думала об этом, не Эндер. Он никогда не говорил, что хочет убить его.
— А что он хотел?
— Он только не хотел быть…
— Быть кем?
— Питер мучает белок. Он живыми пригвождает их к земле и сдирает с них кожу, а затем сидит и наблюдает, как они умирают. Он делал это раньше, но уже не делает сейчас. Но он делал это. Я думаю, что если бы Эндер узнал об этом, если бы Эндер увидел это, то он бы…
— Что? Спас белок? Попытался вылечить их?
— Нет, в то время мы не могли… исправлять то, что делал Питер. Мы старались не сердить его. Но Эндер был бы добр к белкам. Понимаете? Он бы кормил их.
— Но если бы он кормил их, они стали бы ручными, и Питеру было бы гораздо легче их ловить.
Вэлентайн снова заплакала.
— Что бы вы ни делали, это всегда помогает Питеру. Все помогает Питеру, все, и вы не можете просто взять и уйти и наплевать на все это.
— Ты помогаешь Питеру? — спросил Грэфф.
Она не ответила.
— Питер на самом деле такой плохой человек, Вэлентайн?
Она кивнула.
— Он самый плохой человек на всем свете?
— Как это? Я не знаю. Он самый плохой человек из тех, кого я знаю.
— Тем не менее ты и Эндер — его брат и сестра. У вас те же самые гены, те же самые родители, как он может быть таким плохим, если…
