Сегодня я допустил промах, сказав, что Либо мой сын. Меня слышал только Барк, но в течение часа об этом узнали практически все. Они собрались вокруг меня, заставили Сельвагема спросить, правда ли то, что я уже «отец». Затем Сельвагем соединил наши с Либо руки; импульсивно я пожал руку Либо, и они издали щелкающие звуки, выражающие удивление и, я думаю, благоговейный страх. Я мог видеть с этого момента, что мой престиж среди них существенно вырос.
Отсюда неизбежно следует вывод, что свинки, которых мы так давно знаем, не являются единым сообществом или хотя бы типичными мужскими особями. Они либо подростки, либо старые холостяки. Ни один из них не имеет детей, и, насколько мы могли понять, никто не состоит в браке.
Я не слышал ни об одном человеческим обществе, где бы подобные группы холостяков не были бы изгнанниками и имели бы власть и престиж. Нет ничего удивительного в том, что они говорят про женщин со странной смесью обожания и презрения — в одном случае они не осмеливаются без их одобрения принять решение, в другом — говорят нам, что женщины слишком глупы, чтобы понять что-нибудь, что они — варелсы. До сих пор я принимал их высказывания за чистую монету, из чего складывалось представление о женщинах как о бесчувственных созданиях, передвигающихся, на четвереньках, как о стаде свиней. Я думал, что мужчины советуются с ними точно так же, как и с деревьями, понимая их хрюкание как божественное предсказание, как, например, гадальные кости или внутренности жертвенных животных.
Теперь, однако, я понимаю, что женщины, очевидно, настолько же разумны, как и мужчины, и что они вовсе не варелсы. Негативные высказывания мужчин вытекают из их ущемленного достоинства холостяков, выключенных из процесса произведения потомства и из управления племенем. Свинки ведут себя с нами так же внимательно, как и мы с ними, — они не разрешают нам увидеть их женщин или мужчин, обладающих реальной властью. Мы думали, что изучаем самую сердцевину их общества. Вместо этого мы оказались, выражаясь фигурально, в генетической клоаке — среди мужчин, чьи гены были сочтены непригодными для улучшения племени.
И все же я не верю в это. У всех свинок, которых я знаю, светлый рассудок, они умны и все быстро схватывают, настолько быстро, что они смогли узнать от меня о человеческом обществе больше, чем я узнал о них за все годы наблюдений. Если это их каста отверженных, то я надеюсь, что когда-нибудь они сочтут меня достойным встретиться с «женами» и «отцами».
