— Они не обесчестили его, — заметила Новинья. — В чем я уверена, так это в том, что они относятся к деревьям с любовью. Посмотрите!
В центре грудной полости, которая теперь была пуста, пробивался маленький росток.
— Они посадили дерево, чтобы отметить место захоронения.
— Теперь мы знаем, почему они дают имена деревьям, — произнес Либо с горечью. — Они сажают их вместо памятников на могилах замученных свинок.
— Это очень большой лес, — спокойно заметил Пипо. — Твои гипотезы должны быть хотя бы немного реальными.
Его спокойные, логичные слова, его уверенность в том, что и сейчас нужно вести себя, как подобает ученым, немного успокоили.
— Что же нам делать? — спросила Новинья.
— Мы должны немедленно отвести тебя за ограду, — сказал Пипо. — Тебе запрещено выходить сюда.
— Я хочу сказать — с телом — что мы будем делать с телом?
— Ничего, — ответил Пипо. — Свинки сделали то, что сделали, по какой-то своей причине.
Он помог Либо подняться.
Некоторое время Либо стоял с трудом; первые несколько шагов он прошел, опираясь на их плечи.
— Что я такого сказал? — прошептал он. — Я даже не знаю, что именно из сказанного мной повлекло за собой его смерть.
— Это не из-за тебя, — ответил Пипо. — Это из-за меня.
— Вы что же, думаете, что они принадлежат вам? — возмутилась Новинья. — Вы думаете, что весь их мир вращается вокруг вас? Неважно почему, но свинки сделали это. Совершенно ясно, что они делают так не в первый раз — они слишком искусно расчленили тело.
Пипо воспринял это с долей черного юмора.
— Мы теряем рассудок, Либо. Я думал, что Новинья ничего не понимает в ксенологии.
— Ты права, — ответил Либо. — Что бы ни послужило толчком, они делали так и раньше. Обычай!
Он старался говорить спокойно.
— Но ведь это еще хуже, так ведь? — вмешалась Новинья. — Этот их обычай потрошить друг друга заживо.
Она взглянула на другие деревья леса, начинавшегося на вершине холма, и задумалась о том, сколько же из них выросли на крови.
Пипо послал свое сообщение на ансибл, и компьютер отправил его вне очереди. Он предоставил решать, надо ли прерывать контакт со свинками, вышестоящему комитету. Комитет не обнаружил фатальных ошибок с его стороны. «Отношения между полами невозможно скрыть, так как возможно, что когда-нибудь ксенологом будет женщина, — было написано в ответе, — и мы не можем отметить ни одного момента, где бы вы не действовали благоразумно и осмотрительно. Наши первичные выводы состоят в следующем: вы оказались нечаянными участниками каких-то распрей, обратившихся против Рутера; вам следует продолжать контакт со всем благоразумием и осторожностью».
Это было полное оправдание, но перенести все случившееся, однако, было нелегко. Либо вырос, общаясь со свинками или, но крайней мере, слушая рассказы отца о них. Он знал Рутера лучше, чем иного человека, за исключением своей семьи и Новиньи. Либо смог вернуться на ксенологическую станцию лишь через несколько дней, а пойти в лес — лишь через несколько недель. Свинки не подали и вида, что что-либо изменилось; если что-то и изменилось, так это то, что они стали более открытыми и дружественными, чем раньше. Никто никогда не говорил о Рутере, и меньше всего этого хотели Пипо и Либо. Со стороны людей, однако, произошли некоторые изменения в поведении. Пипо и Либо, находясь среди свинок, не отходили друг от друга более, чем на несколько шагов.
Боль и раскаяние этого дня привели к тому, что Либо и Новинья стали больше полагаться друг на друга, как будто темнота сближала их больше, чем свет. Свинки теперь казались им опасными и непредсказуемыми, какой всегда казалась человеческая компания, а между Пипо и Либо повис вопрос, кто же был виноват. Поэтому единственной надеждой и опорой в жизни Либо стала Новинья, а в жизни Новиньи — Либо.
Прошло несколько лет. Смерть Рутера стерлась из памяти, и к ним вернулся смех, но он никогда уже не был таким беззаботным, как раньше. К тому времени им уже исполнилось семнадцать, Либо и Новинья были так уверены друг в друге, что обычной темой их разговоров стало то, что они вместе будут делать через пять, десять, двадцать лет. Пипо даже не заговаривал с ними об их планах. В конце концов, они изучают биологию с утра до ночи, и когда-нибудь им придет в голову изучить на практике способ стабильного и приемлемого для общества продолжения рода. Пока было достаточно того, что они все время ломали голову над тем, как свинки размножались, учитывая то, что у них отсутствовали видимые репродуктивные органы. Их предположения о том, как происходило спаривание свинок, заканчивались такими непристойными шутками, что Пипо приходилось призывать всю силу воли, чтобы удержаться от смеха.
