— Просто у некоторых людей отсутствует понятие времени. Ну, подумаешь решается судьба мира. Ладно, не обращай на меня внимания. Пойми наше нетерпение. Мы сидим тут с этим ансиблом, который постоянно докладывает нам о движении звездолетов. Нам приходится каждый день смотреть в лицо надвигающейся войны. Если это можно назвать днями. И все-таки, он такой маленький.
— Но в нем чувствуется величие. Величие духа.
— И, я надеюсь, инстинкт убийцы.
— Да.
— Мы экспромтом придумали для него курс обучения. Естественно, вы должны с ним ознакомиться.
— Ладно, посмотрим. Не буду делать вид, что хорошо знаком с предметом, адмирал Чамрайнагар. Я здесь только потому, что хорошо знаю Эндера. Не стоит бояться того, что я буду подвергать сомнениям порядок изложения. Меня волнует только время.
— Что мы можем ему сообщить?
— Не теряйте времени на физику межзвездных путешествий.
— А как насчет ансибла?
— О мгновенной связи я ему уже рассказал. И о флотилиях тоже. Я сказал, что они прибудут к месту назначения в течение пяти лет.
— Создается впечатление, что вы мало что оставили нам.
— Вы можете ознакомить его с системами вооружений. Чтобы принимать разумные решения, он должен хорошо представлять все это.
— А, так и мы все-таки можем пригодиться, как мило с вашей стороны. Мы отдаем один из пяти имитаторов в его полное распоряжение.
— А как насчет других?
— Других имитаторов?
— Других детей.
— Вас прислали сюда заботиться об Эндере Виггине.
— Простое любопытство. Напомню вам, что все они в то или иное время были моими студентами.
— А сейчас все они мои. Посвящаются в тайны флота, полковник Грэфф, к которым вам, как солдату, никогда не было доступа.
— В ваших устах это звучит как приобщение к сану.
— И к Богу. И к религии. Даже те из нас, кто командует только с помощью ансибла, ощущают все величие полета среди звезд. Я вижу, что мой мистицизм кажется вам безвкусным. Но уверяю вас, ваше неприятие не говорит ни о чем ином, как только о вашем невежестве. И очень скоро Эндер Виггин будет знать все, что знаю я, он будет выписывать замысловатые пируэты среди звезд, и все величие, скрытое в нем, будет освобождено и предстанет перед изумленным взором всех во Вселенной. У вас камень вместо сердца, полковник Грэфф. Но мне так же легко петь для камня, как и для другого певца. Можете отправляться в свои апартаменты и устраиваться.
— Мне нечего устраивать. У меня с собой только то, что на мне.
— У вас ничего нет?
— Где-то на Земле у меня есть банковский счет, куда они отправляют мою зарплату. Она мне ни разу не понадобилась. За исключением покупки штатской одежды во время… каникул.
— Материалистом вас не назовешь. В то же время, вы неприятно толсты. Аскетичный обжора. Какое противоречие!
— Когда я в напряжении, я ем. А вы, будучи в напряжении, производите много твердых отходов.
— Вы мне нравитесь, полковник Грэфф. Думаю, мы поладим.
— Мне плевать на это, адмирал Чамрайнагар. Сюда я приехал из-за Эндера. И никто из нас не приезжал сюда ради вас.
Эндер возненавидел Эрос с того момента, когда они на «шаттле» прибыли на него с буксира. Ему и на Земле, где полы плоские, было неуютно, а Эрос был в этом отношении совершенно безнадежен. В первом приближении это был веретенообразный обломок скалы в самом узком месте не более шести с половиной километров в диаметре. Так как вся поверхность планеты использовалась для поглощения солнечных лучей и превращения их в энергию, жители обитали в гладкостенных помещениях, соединенных между собой туннелями, пронизывающими всю внутреннюю часть астероида. Для Эндера закрытое пространство было привычным, его больше всего раздражало то, что полы в туннелях заметно выгибались под ногами. С самого начала во время прогулок по туннелям, особенно тем, которые опоясывали Эрос изнутри в самом узком его поперечнике, его стали мучить головокружения. Не помогало и то, что сила тяжести составляла только половину земной; иллюзия, что постоянно находишься на грани падения, была полной.
Было что-то тревожащее и в пропорциях комнат: для такой ширины потолки были слишком низкими, а туннели слишком узкими. Не очень-то уютное местечко.
