К тому времени, когда он находился в Командной школе около года, он достиг совершенства в игре с имитатором на всех пятнадцати уровнях, от управления одним истребителем до командования флотилией. Он уже давно понял, что то значение, которое для Боевой школы имел боевой зал, для Командной школы имел имитатор. Хотя занятия приносили значительную пользу, настоящее образование приобреталось в игре. Время от времени приходили какие-то люди и смотрели за тем, как он играет. Они никогда не разговаривали друг с другом и практически никогда не заговаривали с ним, кроме тех случаев, когда делали пояснения, относящиеся к игре. Наблюдатели обычно стояли молча, внимательно следя за тем, как он справляется с затруднительной игровой ситуацией, и покидали комнату сразу после того, как игра завершалась. Ему хотелось спросить их о том, что им от него надо. «Оцениваете меня? Решаете, можно ли доверить мне флотилию? Помните, что я вас об этом не просил».
Он обнаружил, что многое из того, чему научился в Боевой школе, очень пригодилось ему в работе с имитатором. Он мог с необычайной легкостью менять ориентацию имитатора каждые несколько минут, поворачивая его так, чтобы не попасться в обычную ловушку с направлением верх-низ и постоянно оценивать свое положение с точки зрения противника. Было наслаждением овладеть контролем над ведением боя в такой степени, чтобы уметь видеть этот бой целиком, сразу во всех его точках.
С другой стороны, было досадно, что его контроля не хватало на все, так как его управляемые компьютером истребители были хороши лишь настолько, насколько это позволял компьютер. Они не обладали инициативой. У них не было разума. Ему хотелось снова иметь дело с его бывшими командирами отделений, чтобы он мог, как и раньше, полагаться на них, полагаться на то, что некоторые из эскадр будут прекрасно действовать и без его постоянного присмотра.
В конце первого года он побеждал в каждом сражении на имитаторе и играл в эту игру так, как если бы машина была естественным продолжением его тела. Однажды, обедая с Грэффом, он спросил:
— Это все, что имитатор может делать?
— Что все?
— То, как он играет сейчас. Слишком легко, и с некоторых пор он перестал прибавлять в силе.
— А-а.
Казалось, что Грэфф был этим нисколько не обеспокоен. Но ведь Грэфф всегда выглядел индифферентным. На следующий день все изменилось. Грэфф исчез, а вместо него ему дали нового компаньона.
Он находился в комнате, когда Эндер проснулся на следующее утро. Это был пожилой человек, сидящий на полу со скрещенными ногами. Эндер выжидающе посмотрел на него, надеясь, что он заговорит. Человек молчал. Эндер встал, принял душ и оделся, спокойно оставляя незнакомцу право хранить молчание, если тому так угодно. Он уже давно выучил этот урок: когда происходит что-то необычное, что является частью чужого плана, то гораздо легче все выяснить, если ничего не спрашивать, а просто спокойно ждать. Почти всегда взрослые теряли терпение гораздо быстрее, чем он.
Мужчина так и не заговорил, когда Эндер собрался и направился к двери, чтобы выйти из комнаты. Дверь не открывалась. Эндер обернулся и посмотрел в лицо того, кто сидел на полу. На вид ему было около шестидесяти, и он был намного старше всех тех, кого Эндер встречал на Эросе. Его лицо было покрыто однодневной седой щетиной, которая была чуть-чуть реже его очень коротко подстриженных волос. Кожа на его лице слегка обвисла, а глаза окружали складки и морщины. Он смотрел на Эндера взглядом, не выражающим ничего, кроме апатии.
Эндер вернулся к двери и снова попытался ее открыть.
— Ладно, — сказал он, сдаваясь. — Почему заперли дверь?
Человек продолжал смотреть на него равнодушными глазами.
Эндер подумал, что это еще одна игра. «Хорошо, если они захотят, чтобы я пошел на занятия, они сразу откроют мне дверь. А если нет, значит, им этого не надо. Мне тем более».
Эндер не любил игры, где правила могли быть какими угодно, а цель была известна только посторонним. Значит, он не играет. И нет причины, чтобы выходить из себя. Опираясь на дверь, он проделал весь комплекс упражнений на расслабление и вскоре был абсолютно спокоен. Человек смотрел на него с прежним равнодушием.
