В целом идея совершенно не цепляет меня, и я смотрю на нее достаточно хмуро.
— Не понимаю, почему они просто не пойдут в бордель и не снимут себе проститутку.
— Ага! — торжествующе кричит Мелани. — Вот почему Джолин запросто приносит клубу десять тысяч, а ты супер-шикарная всего лишь три сотни. Потому что ты не поняла задание, которое перед тобой поставили. Правило «никаких прикосновений» означает, что никто не собирается сексуально ублажать мужчин. Это все в их фантазиях. За несколько сотен фунтов, он может представлять себя, парнем своей мечты, сидящим с красивыми девушками, которые готовы ловить каждое его слово, смеяться над его самыми бессмысленными анекдотами.
Она откидывается на спинку дивана и снимает сапоги. К ногам приклеились бумажки с номерами телефонов, она сбрасывает их, и вытягивает под журнальный столик.
— И еще кое-что ты должна понять. Танец способен невероятно расширять возможности и к тебе могут стоять очереди. Как ты думаешь, почему все девушки носят тампоны, несмотря на то, что у них нет месячных?
Мои глаза расширяются.
Она просто кивает с умным видом.
— Когда твоя подвязка чуть не лопается от двадцаток и пятидесяток ты понимаешь, что ты не просто сексуальна, а ты чертовски хороша в своем деле. Я всегда заставляю их сидеть, раздвинув широко ноги, тогда я смогу увидеть встает ли у них. Это позволяет мне полностью контролировать ситуацию. Потом я извиваюсь почти в дюйме от их лица, и они чувствуют жар, исходящий от меня.
Она кладет ноги на журнальный столик и двигает пальцами.
— И я специально делаю взмах волосами, дотрагиваясь до их щеки или томно вздыхаю, чтобы они точно услышали. Обычно они начинают тяжело дышать, и это означает, что я проделала хорошую работу, но иногда они становятся таким заторможенными, фактически парализованными, даже забывая дышать или дышат как-то резко, тогда я знаю — они готовы для VIP-комнаты.
Мелани смотрит на меня так, будто соблазнение незнакомых мужчин — это самая простейшая вещь в мире, которую может сделать любой.
— И, если ты знаешь, что парень остался очень доволен, предоставленными тобой услугами, ты можешь даже попросить чаевые.
Вау! Такая вещь мне даже не приходила в голову.
— А они не будут чувствовать себя, будто я хочу их ограбить, после того как они заплатили такую кучу денег за танец?
— Не спросив, не узнаешь, — усмехается она. — Эти мужчины знают правила игры. Они знают, чем я занимаюсь, и где они находятся, и я трачу свое время на них только в обмен на деньги. Точно так же, как они по часам оплачивают своего адвоката. Я прихожу в клуб не для удовольствия, я прихожу исключительно, чтобы сделать деньги.
— Собственно, — добавляет она, — чем больше мужчина богат и влиятелен, тем более развязной и откровенной можно с ним быть. Они будут думать, что с тобой весело — вот еще один совет для тебя. Это своего рода манипулирование, при условии, что они не будут чувствовать, что из них вытягивают деньги. Я горжусь тем, что никогда не позволяла им чувствовать нечто похожее, будто они уже прокутили достаточно хорошие деньги.
Я вспоминаю ее, висящую вверху на шесте и делающую шпагат в воздухе под электронную музыку Дэвида Гетта, который кричит: «Позволь мне увидеть твои чертовы руки», и Мелани начинает скользить вниз по шесту. И когда мужской голос спрашивает снова: «Вечеринка без меня?» свет на сцене приглушается еще больше и звучат строки из песни: «Я Мог Бы Быть Кем Угодно». Но она не кто угодно. Она так же прекрасна, как Лупита, которая является лицом Lancôme в Нью-Йорке. После ее выступления клуб всегда взрывается аплодисментами.
— Ясно, ты очень хороша в том, что ты делаешь, — искренне говорю я ей.
— Чертовски верно. Я не просто показываю им сиськи. Я показываю им представление, которое вводит их в транс и возбуждает. И если клиент относится ко мне с презрением,.. некоторые приходят исключительно для этого, чтобы показать черной стриптизерше свое недовольство… я возьму их деньги и на следующий день куплю себе что-нибудь, что заставит меня чувствовать себя намного лучше, и это будет моя месть им.
