— Знаешь, одно дело, когда крови — стакан. С той же утки. А другое — когда река. С кита. Ты хоть раз была на охоте?
— Только на фотоохоте, — Берислава сконфуженно потирает ладони друг о друга за его спиной, — там все проще.
— Еще бы…
— Мне хватит, если ты возьмешь меня хотя бы на базу. Я не хочу проводить здесь всю ночь.
Сигмундур молча смотрит в ее глаза. Внимательно.
— Точно не боишься?
— Нет, — благодарно, осчастливленно улыбнувшись, Берислава крепко обнимает его шею, — спасибо тебе!
А потом виновато оглядывается на их остывший ужин и голодного Кьярвалля под столом.
— Я подогрею.
Китобой не останавливает ее. В движении Берислава ничуть не хуже, чем в покое. Из нее так и плещет энергия, энтузиазм, и магия молодости.
Чудо.
Не без гордости Сигмундур, наблюдая за ее точеной фигуркой и хлопотами о его ужине, подчеркивает тот факт, что его чудо. Личное, светлое и влюбленное.
За все деньги мира Ананду такое не купить.
Пусть подавится своим китовым мясом.
* * *
Сигмундур запирает за ними дверь. Наглухо, накрепко.
Замки лязгают, содрогается тяжелое дерево, и Кьярвалль на своем ярко-красном поводке, купленном Сигмундуром специально для этой вылазки, гордо топчется по тонкому снежному покрову.
От щенка исходит тот же энтузиазм, что и от Бериславы. Они оба, похоже, готовы подскакивать на месте от нетерпения оказаться в окружении китовых трупов.
С сомнением оглядев миниатюрную девушку, столь вдохновленно наблюдающую за поднимающимся солнцем, Сигмундур не спешит прятать ключи в карман:
— Ты точно уверена?
— Точно, — сияющая, ни больше, ни меньше, Берислава благодарно заглядывает в его глаза, — и еще раз хочу сказать спасибо, что не бросаешь нас.
Поджав губы, китобой кивает. Смысла задавать дополнительные вопросы нет.
— Тогда пойдем, путь не близкий.
И это правда. Мало того, что от базы до его берлоги в прошлый раз Берислава добиралась на мужском плече, а значит, не имеет никакого представления об истинном расстоянии, так еще и снег выпал. Вчера. Как назло.
Впрочем, вряд ли существует сегодня хоть какое-нибудь обстоятельство, способное огорчить девушку. Такой веселой Сигмундур не видел ее уже давно.
Зачем же портить это настроение?
Он тоже смотрит на солнце, что вот-вот взойдет на небосвод, оглядывается вокруг на блестящее белое полотно, почти волшебное, любуется голубым небом. В Гренландии оно далеко не так часто голубое…
Китобой берет ладонь девушки в свою, надежно сжав ее пальцы. Под снегом может обнаружиться лед, а забывать об осторожности никогда не стоит.
— Ты как будто на эшафот идешь, Сигмундур, — мягко упрекает его девочка, вытянувшись струной на цыпочках и с любовью поцеловав в щеку, — ну же, улыбнись. Эти сутки пройдут быстро, я обещаю. А потом ты выспишься. Будет ведь выходной!
— Даже два…
— Даже два, но вот видишь! — весело подхватывает она, еще только не кружась на месте. Придерживает поводок свободной рукой, но Кьярвалль идет на удивление смирно для щенка. Он заинтересован уловимой лишь для его обоняния жизнью под снегом.
Китобой хмыкает, запустив руку в волосы Бериславы и тем самым прижав ее голову к себе. Горячо целует макушку.
— Доиграешься, что буду постоянно брать тебя на работу.
— Я не против, Большой кит.
И они отправляются по трижды проторенной стежке Сигмундура, ориентируясь и по его столбикам, вбитым в землю, и по ярким лучам холодного, но все же ободряющего солнца.
Где-то через полчаса пути Берислава, вглядываясь в бесконечные снежные просторы впереди, все же интересуется, далеко ли еще.
— Двадцать минут, — прекрасно определяя их местоположение по одинокой ели, растущей здесь Бог знает сколько лет, отзывается тот. — Уже устала?
— И ты ходишь так каждый день?
— Как видишь. Замена спортзалу.
— По-моему, это спортзалу нужно к тебе ходить, учиться, — хихикнув, она берет своего спутника под локоть. В перчатках, нежно-голубых, в куртке с капюшоном и обязательным атрибутом жизни на севере — шапкой — Берислава смотрится очень мило. Как маленькая снежная принцесса. Ее кудри, темно-рыжие, красноватые, прямая отсылка к Скандинавским богиням.
— Их здесь даже в часе езды нет, проблематично, — посмеивается в ответ Сигмундур. Все-таки день обещает быть хорошим. Долгий ли, тяжелый ли, его guld тут. А много ли надо для счастья?
