Он беспокоится лишь о том, чтобы команда не испугала ее. Это смело — привести к ним женщину. Но Берислава права. Во-первых, у них нет выхода, оставлять ее на ночь возле самого леса — сумасшедшее решение. Во-вторых, он самый высокий, сильный и предельно меткий среди всей китобойной базы. Неужели кто-то пожелает сразиться? Важно лишь сразу и ясно дать понять, что женщина эта — только его. И кто пальцем тронет, останется без руки…
— Твой первый перерыв будет через шесть часов? — Берислава, одернув пса, намеревавшегося ухватить какую-то несоразмерную ему корягу, задает свой вопрос.
— Это зависит от того, когда поймаем кита. Может — и раньше. А может — и позже. Но перед разделкой я зайду к тебе.
— У вас общая раздевалка, — словно бы только теперь об этом вспомнив, Берислава прикусывает свою красивую губу, — я подожду на улице, пока все переоденутся… так будет правильнее, да?
— Перед входом есть нечто вроде прихожей. Там тепло, стоит скамейка — лучше посиди там.
— Я не буду мешать…
— Это правильное решение. Я не желаю, чтобы ты смотрела на кого-то голого, кроме меня.
Он знает, что эта фраза повеселит ее. И не отказывает себе в том, чтобы ее произнести. Пусть даже с предупреждающей искоркой в глазах.
— Ты так ревнуешь, правда? — девушка глядит на него снизу-вверх с улыбкой любования, — да ладно тебе! Как будто кто-то сравнится…
— От лести теплее не стало. Не лезь никому под комбинезон, договорились?
— Договорились, — жестом, обозначающим верность своему слову, Берислава демонстративно пожимает его ладонь. Очень крепко, дабы дать себя хоть немного почувствовать.
И путь их, судя по медленно всплывающим впереди силуэтам старого здания фермы, подходит к концу.
Перед самыми дверями китобой мгновенье медлит, вдруг пожалев, что поддался на уговоры и привел Бериславу сюда. Она, со щенком на руках, выглядит… инопланетянкой. Из совершенно другого, незримого мира чего-то прекрасного и столь нежного, что хрупкости можно лишь позавидовать. А он ее буквально кидает в клубок из змей.
Только вот отступать уже поздно… да и некуда.
На плитах видна вчерашняя кровь кита, не смытая. Корабли, пришвартованные у спуска, покачиваются на небольших волнах. А Сигмундур, на грани между болью и крепостью объятий сжав ладошку в голубой перчатке, ни на мгновенье не отпускает Бериславу от себя. Ведет по коридору в направлении кабинки Рагнара. Перво-наперво ему нужен он.
Команда обои судов еще не до конца в сборе. Видна обнаженная спина Кима, который, слушая музыку в своем плеере, похоже, не замечает их, шнурует ботинки, изумленно оторвавшись от своего дела и проследив за Бериславой, Гёрсс. Но он благоразумно молчит.
Рагнар, изучая показания приборов, вздергивает голову, заметив приближение Сигмундура.
Берислава подмечает, что он ниже больше, чем на голову и обладает менее внушительной фигурой. Хотя по сравнению с ней, конечно, все равно кажется великаном.
Это и есть капитан?
— У нас приватная экскурсия, Сигмундур? — с интересом осведомляется мужчина, выглядывая из-за широкой спины китобоя его гостью. — Еще и с собаками?
— Суточная смена, — спокойно, стараясь не потерять правильного выражения лица, напоминает Сигмундур, — волки нынче совсем оборзели, возле моей двери каждую ночь. Мне проще привести женщину сюда, чем доверить ей оружие.
Берислава хмурится, но ничего не произносит. Когда Сигмундур говорит таким тоном, когда так смотрит, когда так предупреждающе пожимает ее руку, лучше молчать.
Только Кьярвалль, как именует его китобой, «Маленький бес», тревожно потявкивает.
— Она — подруга Ингрид? — светлая бровь Рагнара изгибается, когда он пристальнее оглядывает Бериславу.
Та тщетно пытается вспомнить, кто такая Ингрид. Вроде такого имени между ними с мужчиной прежде не звучало.
— Она — моя подруга, — не лишенным чувства голосом, от которого у Бериславы дрожат поджилки, докладывает китобой. Пазухи его носа раздуваются сильнее прежнего, на лице — решимость и предупреждение. Даже для капитана. — Я прошу разрешения, — а эти слова даются ему с самым большим трудом, — дозволить ей остаться до утра. Мешать не будет.
