— У тебя без секса вся кровь отливает вниз? — Ким будто бы шутит, снова подкалывая, оказываясь рядом. Ему комбинезон великоват, ровно как и само дело не очень по плечу. Однако у всех есть обстоятельства, приведшие сюда, и китобой прекрасно знает, что когда-то точно так же думали о нем самом.
— Твое дело?
— Ты какой-то бледный, — Ким хмурится, подступив ближе. Его узкие черные глаза поблескивают, — не спал, что ли, всю ночь?
— Не спал, — Сигмундур отворачивается, делая вид, что изучает пушку. Наблюдательность помощника его сегодня определенно не радует.
Благо, тот унимается. Он знает, что даже у терпения главного охотника к его выходкам есть предел.
Первого финвала китобойные суда Рагнара обнаруживают ближе к часу дня. Корабли бороздят морские просторы, стараясь основываться на показателях разведки и эхолокации, но все тщетно. День напоминает вчерашний, а это пугает Сигмундура. Киты не должны уйти… он не мыслит, на что еще способен, кроме их забоя.
Слава богу, удача все же улыбается. И в тройном размере. Рагнар выясняет, что китов трое.
Капитан велит обеим лодкам идти в одинаковом направлении, разделяя животных.
Киты устремляются вперед. Их горбатые спины то и дело показываются из воды, пузыристая пена распространяется по волнам, смешиваясь с барашками.
Скорость финвала, второго по величине кита планеты, около двадцати пяти километров в час. Это почти вдвое быстрее синего кита, добычей которого неустанно гордятся чукчи. Им, помимо лодок, ничего не позволено, здесь же есть корабли. И на кораблях все проще.
Сигмундур велит Киму повернуть правее. Третий из финвалов, поменьше первых двух, уверенно отстает.
— Следовать за первым! — громко призывает по рации Рагнар с противоположного судна. Его прельщает величина.
— Этого проще, — не соглашается китобой.
— Этот — меньше! А значит, и добычи — меньше!
Капитан неистовствует, потому что знает, что Свенссон будет недоволен. Убивать китов в коммерческих целях запрещено в принципе, а сто четырнадцать магазинов Гренландии этим мясом обеспечиваются. И еще столько же магазинов Швеции, хотя прекрасно выписан запрет. Но черный рынок… и черные деньги… кого они не прельщали?
Официальная квота на забой десяти финвалов в год кажется смешной. Они забивают около десяти в месяц. Свенссон специально организовал закрытую китобойную базу. Финвалы проходят по делу простыми малыми полосатиками… но за это идет требование: как можно больше мяса. КАК МОЖНО.
Разбираться со всеми официальными условностями и запретами — не дело Сигмундура. Его дело — добывать китовые туши в подчинении своего капитана. Конечно, неизвестно еще, что хуже, но первый кит далеко… а третий сам просится на крючок.
Команда ждет его решения.
— Я беру этого, — неумолимо докладывает мужчина. И заряжает гарпунную пушку.
Йохансон, прежде молчаливо наблюдавший за разворачивающейся картиной, глянув на Сигмундура, одобрительно кивает.
— Я дал приказ, — выкрикивает в рацию Рагнар.
— Первый — не вариант, — Ким ускоряет корабль, соглашаясь со своим охотником. Они обгоняют кита на добрую треть мили. Теперь уже окончательно берутся за него.
— В одиночку не дотащишь, — Рагнар так и брызжет слюной, но слишком увлечен собственной погоней, — затопишь корабль — умрешь.
Сигмундур в ответ прицеливается своим гарпуном. Братья-близнецы на подхвате у креплений.
Животное на подходе. Тяжелое тело разрезает воду, волны откатываются по обе стороны, не в силах сопротивляться, пенистый кислород взметывается на поверхность.
— Чуть ближе… чуть ближе… — Йохансон, пристроившись у предположительного левого бока финвала, как заклинание бормочет одно и то же.
Спина кита показывается в десяти метрах.
Сигмундур, выбрав целью третий позвонок, выстреливает. Мокрое и ледяное основание пушки холодит руки.
Гарпун летит, задевая воду. За мгновенье до того, как касается своей цели, кит делает вдох. Последний.
…Кровавое пятно медленно, но верно расползается по окружающим водам. Пена становится ало-розовой, пузырьки лопаются, испуская воздух. На поверхность вплескивает плавник.
Сигмундур, в идеале изучивший весь процесс, знает, что кит обречен. С такого гарпуна уже не сорваться, к тому же, разорвавшаяся граната на его конце сделала свое дело, перебив позвоночник.
