Ее глаза зажигаются двумя изумрудами. Очень, очень быстро.
— Зато ты дома по выходным, — отпуская невеселые мысли о прошлом, Берислава вдруг проникается будущим. Обнимает его за шею, возвращаясь в прежнюю позу, и посмеивается. Снова радостная, — этого мне достаточно. Я останусь.
…Тогда они еще не знают…
Да, да, тогда они еще определенно не знают…
Они не могут знать, никто из них, что через десять лет, когда окончательно переберутся в Нуук, в свой большой и красивый дом красного цвета с синей крышей и видом на океан…
Когда свяжут себя узами брака в каменной церквушке у подножья ледника…
Когда на свет появится малыш Севостьян, крупный малый с глубокими зелеными глазами и черными кудрями, к году начавшими чуть подвиваться…
Когда по сценарию Бериславы захочет снять кино сам Иггмар Бергман, четырехкратный обладатель «Оскара» за лучший иностранный фильм…
Когда Берислава, обнимая мужа, услышит от журналистов вопрос, чем же все-таки была эта история о китобое, основанная на реальных событиях…
Когда повернется к Сигмундуру, взглянув на него с улыбкой, и попросит ответить…
Тогда и только тогда, спустя столько времени, он с обожанием во взгляде скажет, прежде чем ее поцеловать:
— Это была любовь.
Поистине ледяной китобой Сигмундур однажды спасает на корабельной базе странную девушку… что было дальше, нам известно. Но как же Бериславе на самом деле удалось растопить ледяное сердце китобоя?..
В маленьком домике у кромки леса, с покатой крышей, тремя окнами по периметру и круглым деревянным крыльцом, горит свет. Среди темноты позднего вечера и зарождающейся снежной бури, ставшей в последнее время почти обыденностью, он манит своим теплом и комфортом.
По глубокому снегу, навстречу острым снежинкам, спешащим к разбушевавшемуся к ночи морю, Сигмундур уверенно идет вперед. Снег безбожно залепляет глаза, холодит руки без перчаток, попадает холодным дуновением смерти за шиворот… а ему все равно. Он почему-то весело улыбается.
Таких странностей китобой не замечал за собой ни разу в жизни. Ни в детстве, ни в юности ему не могло доставить удовольствие простое общество женщины, без секса и намека на него. Никогда прежде он не изменял мечтам о хорошем перепихе с проституткой Ингрид в пользу банального поцелуя в щеку, который, как это ни странно, воспламенял все внутри и согревал так, как даже коньяк не всегда справлялся.
С появлением в его жизни Бериславы — столь же необыкновенной, сколь необыкновенное ее имя — все перевернулось и закрутилось в другую сторону, пошло по другому пути. И сейчас, каждый день засыпая и просыпаясь рядом с той, кто среди его китово-кровавой вони различает лишь зеленое яблоко и капельку мускуса, Сигмундур чувствует счастье. Никогда он не согласится этот путь изменить.
…Ветер сегодня просто адский. Немудрено, что не удалось загарпунить ни одного кита. В такую погоду снижается человеческое внимание, а животные уходят глубже, реже появляясь на поверхности. Минус тридцать. В конце марта.
Китобой ежится под своей пуховой курткой, частым морганием прогоняя снежинки с лица. Они тают, едва касаясь его кожи, но свой след оставляют. И ветер неустанно его холодит.
Двадцать пять шагов, не больше. И дома.
Это придает решимости и сил. Проработав на износ свои двенадцать часов, Сигмундур радуется их неожиданному приливу.
Правду говорят, что длительный отдых лишает прежней сноровки. Расслабленный, разнеженный теплыми вечерами и веселыми днями с Бериславой, Сигмундур и через три недели после их совместной ночи не может взять себя в руки. Может, дело в том, что она постоянно повторяется?..
Рагнар злится. Но Рагнар — импотент. Ему можно.
С ухмылкой прищурившись, мужчина преодолевает последний холмик перед домом. Ни у кого нет такой женщины. И ни у кого из китобоев, капитанов и даже вышестоящих не будет. Девственность им не подарят даже за золотые слитки… а ему подарили.
Китобой пересекает преграду из каменного заборчика, выстроенного, но недостроенного прошлым летом, и сразу же слышит собачий лай. Кьярвалль неусыпно бдит, не глядя на то, что размером еще не больше кошки.
