– А ежели черный предастся белым чарам? – Я макнул деревянной палочкой в пиалу с почти черным по цвету медом и осторожно слизнул с нее маленькую капельку.
Черный высокогорный мед со Звериных островов имеет такое тонизирующее действие, что, даже немного переборщив с его употреблением, можно пару дней не заснуть, при этом разглядывая причудливые галлюцинации, в подавляющем преимуществе эротического характера. Зато в маленьких дозах помимо великолепного вкуса он отлично бодрил без всяких побочных эффектов, за это и ценился на вес золота (кстати, весьма редкого и очень дорогого в этом мире).
– Черный? – с улыбкой переспросил владеющий и констатировал: – Гор, друг мой, ты потрясающе невежественен.
– Сия истина непреложна. – Я тоже улыбнулся и подлил Асхаду в пиалу кипятка. Надо сказать, что за два дня плавания я очень сошелся со старым чародеем. Асхад оказался великолепным собеседником, имел спокойный ироничный характер – словом, довольно приятный старикан. Тем более он не предпринимал никаких попыток выведать мою историю, удовлетворившись общими пояснениями. И вообще, я отлично проводил с ним время, отдыхая от постоянных стычек со своими подопечными. Чертовы хафлингессы…
– Черных нет! – Асхад наставительно ткнул пальцем в потолок. – Считается, что извели их еще пять сотен лет назад, во время Донатовой Резни.
– То, что так считается, скорее всего, не значит, что их на самом деле нет. Тогда какие ереси так яро выводят белоризцы Белого Синода?
Понемногу ситуация с чародейством в этом мире начинала проясняться, но все равно оставалось очень много белых пятен, которые я и собирался в ближайшее время для себя разъяснить. Как назло, в книгах оказалось очень мало написано о черном чародействе, и Асхад на данный момент был для меня единственным источником информации. Скажем так, безопасным источником информации, ибо на материке даже за вопросы о подобном недолго мудрствуя сажали на кол, вытесанный из ядовитого роголистника, самого по себе способного прожечь плоть до костей. А еще могли спалить на медленном огне. Или заживо сварить. Затейники, однако.
– Эти самые ереси, – серьезно пояснил Асхад. – Дабы неповадно было. Черное чародейство – плоть от плоти этого мира, и выкорчевать его практически невозможно, однако держать под контролем – вполне по силам… – Старый чародей запнулся и быстро поправился: – Так считает Белый Синод.
– Что такое «черное чародейство»?
– Это очень широкое понятие. – Асхад что-то шепнул себе под нос, и на его ладони с легким хлопком возникла небольшая, но толстая книга в кожаном переплете с бронзовыми уголками. – Держи, это «Теургия» Муруда из Кхама. Полистай на досуге: возможно, составишь свое мнение о черном чародействе.
– А Яги? Они черные?
– Они никакие, – пояснил чародей. – Яги не считаются чародейками. Они… – Асхад на мгновение задумался. – Они всегда считались необходимым злом, так сказать, неким катализатором сил в Упорядоченном. Однако, насколько мне известно, нынешний архипрелат Белого Синода, Оттоний Пятый, в своей последней энциклике предал их анафеме и причислил к нечисти. Но за них еще не берутся серьезно; скорее всего, просчитывая последствия и изобретая методы борьбы. А пока ворожек хватают, если только Яги нарушают неписаные правила, что случается очень и очень редко. Да и вообще ведуниц осталось очень мало.
– Если Ягушки являются катализатором, не значит ли это, что их уничтожение нарушит баланс?
– Так и есть, – быстро согласился чародей. – Остается только надеяться, что до этого не дойдет.
– Ладно. А теперь скажи мне, как определяют, что белый чародей творил черную волшбу?
– Оная видна на чародее, как мазок сажи на белой простыне. Достаточно посмотреть на его ментальное отражение, и все сразу видно. Чародеи его умеют видеть, многие белоризцы – тоже.
– И что? Никак нельзя скрыть?
– Почему нельзя? – хитро прищурился Асхад. – Можно, конечно, но трудно. Не всякому такое по плечу. Но хватит разговоров, Гор. Скоро мы подойдем к Поясу Верности, и мне надо подготовиться. Иди, подыши свежим воздухом.
– А какова твоя роль? – Я сделал последний глоток и встал.
