— Я обещаю не думать больше о Лабиринте,— сказал он.— А ты должна называть меня моим настоящим титулом.
— Да, ваше величество. Да, ваше величество. Да, ваше величество.
И она сделала дивное округлое движение, покрутив руками в чрезмерно пышной и преувеличенной пародии на символ Лабиринта.
Вскоре Карабелла спустилась вниз. Валентайн остался на палубе, рассматривая горизонт в подзорную трубу.
"Какой прием ему окажут,— думал он,— в свободной республике Пилиплока?"
Вряд ли можно было бы найти кого-нибудь, кто не был бы против его решения идти туда. Слит, Тунигорн, Карабелла, Хиссун — они все говорили об опасности, неуверенности. Пилиплок в своем безумии может сделать что угодно, схватить его даже и держать заложником, чтобы гарантировать свою независимость.
— Кто бы ни входил в Пилиплок,— сказала Карабелла, также она говорила несколько месяцев раньше в Пиурифаине,— должен сделать это во главе армии, а у нас нет армии, милорд.
Хиссун выдвигал гот же аргумент.
— На Горе Замка было согласовано,— говорил он,— что когда будут созданы новые армии, то Коронованный должен вести войска на Пилиплок, в то время как Понтифик направляет стратегию в безопасном удалении.
—Не будет необходимости вести войска на Пилиплок,— сказал Валентайн.
— Ваше величество, вы уверены в этом?
Валентайн сказал:
— У меня был большой опыт во время войны за восстановление в усмирении мятежников без кровопролития. Если вы пойдете на Пилиплок — новый Коронованный, непроверенный, неизвестный, с солдатами за спиной,— это наверняка вызовет у них сопротивление. Но если появится сам Понтифик… кто может вспомнить время, когда Понтифика видели в Пилиплоке? Они будут испытывать благоговейный страх, испуг, не посмеют поднять на него руку, даже если он войдет в город один.
Хотя Хиссун говорил о своих сомнениях, в конце концов Валентайн пересилил его. Валентайн понимал, что другого выхода не было: только недавно став Понтификом и передав светскую власть Коронованного более молодому человеку, он не мог все же полностью перейти на позицию номинального руководства, которое мог взять на себя Понтифик. Власть, делал открытие Валентайн, не оставляется легко даже теми, кто считал когда-то, что не испытывает к ней большой любви. Валентайн понимал, что это был не просто вопрос борьбы за власть. Это был вопрос предупреждения кровопролития там, где оно было не нужно. Хиссун был намерен показать, это возможно. "Назовем это обучением нового Коронованного искусству управления,— думал Валентайн.— А если я потерплю неудачу, тогда назовем это моим обучением".
Утром, когда Пилиплок появился высоко над темным устьем великой реки Химп, Валентайн приказал своим кораблям образовать два крыла со своим флагманом "Леди Сиин" во главе. И сам, одетый в богато украшенные одежды Понтифика ярко-красного и черного цветов, которые ему сшили перед отъездом с Острова, занял место на носу своего судна так, чтобы весь Пилиплок мог ясно видеть, когда королевский флот приблизится.
— Снова они посылают корабли-драконы к нам,— сказал Слит.
Да, как уже делалось в последний раз, когда Валентайн, как Коронованный, приезжал в Пилиплок во время начала великого крестного хода в Зимроеле, флот кораблей-драконов вышел встречать его. Но в тот раз у них были яркие золотисто-зеленые флаги, развевающиеся на такелаже, и они приветствовали его веселыми звуками труб и барабанов. Теперь видел Валентайн на кораблях-драконах другой флаг, желтый, с большой поперечной розовой полосой, такой же мрачной и зловещей, как и сами корабли с раздвоенной кормой. Это, конечно же, был флаг свободной республики, которой считал себя теперь Пилиплок, и этот флаг уже не шел по-дружески приветствовать его.
Гранд-адмирал Азенхарт беспокойно посмотрел на Валентайна, он показал на рупор, который держал, и сказал:
— Я прикажу им подчиниться и сопроводить нас в порт, ваше величество?
Но Понтифик только улыбнулся и дал ему знак успокоится.
Самый мощный из кораблей Пилиплока, чудовище с ужасающей клыкастой фигурой на носу и причудливо сделанными трехъярусными мачтами, вышел из ряда и занял позицию рядом с "Леди Сиин". Валентайн признал в нем корабль старой Гуидраги, старшей среди дракон-капитанов, и, действительно, там была она сама, энергичная скандарша на палубе, выкрикивая в рупор:
