Сделав глубокий вдох, Уилла подняла баллончик и направила его верзиле в лицо. Она надеялась, что до этого не дойдет, но — сами напросились. И теперь не колебалась ни секунды. В годы шальной юности она опустошила не один баллон аэрозольной краски, разрисовывая все подряд, так что рука у нее была набита. Первому струя попала прямо в лицо. Второй увернулся, но Уилла нагнала его у входа в магазин, и он тоже получил свое. Расправившись и с ним, Уилла со всех ног кинулась к Пэкстон и схватила ее за руку, выронив баллончик.
Они почти добежали до джипа, как вдруг перед ними вырос Робби. Верзила отчаянно кашлял и тер глаза, но от этого они горели еще сильнее, а он зверел все больше и орал, чтобы Робби «хватал уже наконец этих сучек». Второй парень заскочил в магазин, что-то крикнул продавцу, и тот кинулся к дверям. Обороняться девушкам было уже нечем.
— То письмо и правда написал Шутник? — спросил Робби.
— Правда, — ответила Уилла.
— Вот как? Тогда извини, Пэкстон.
Пэкстон уже почти висела на Уилле, и та не со-мневалась, что от ее мертвой хватки у нее останутся синяки.
Ни с того ни с сего Робби вдруг упал на колени и закричал, закрывая лицо руками, словно в него тоже брызнули слезоточивым газом. Уилла с изумлением наблюдала за его нелепым представлением, как вдруг Робби поднял на нее глаза и процедил сквозь зубы:
— Да бегите же, черт вас дери!
Повторять ему не пришлось.
Уилла прыгнула за руль, Пэкстон обессиленно рухнула на пассажирское сиденье. Уиллу трясло так, что ей не сразу удалось справиться с коробкой передач. В детстве, проведя целую ночь за подготовкой к какому-нибудь грандиозному розыгрышу, она тайком пробиралась в свою комнату и ее точно так же колбасило. Но не потому, что она чувствовала себя плохо, — скорее это было ощущение долгожданной разрядки. Совладав с дрожью, Уилла резко дала задний ход, выруливая с парковки. Пэкстон качнуло, и она бы вывалилась из машины, не ухвати ее Уилла за платье.
Они выехали на дорогу, тянущуюся параллельно шоссе, и только тогда Пэкстон наконец смогла сидеть прямо. Их волосы бешено развевались, а тишину нарушали лишь рев мотора да хлопающая на ветру одежда. Уилла беспокойно поглядывала в зеркало заднего вида, пока ей не стало ясно, что никто не собирается их преследовать.
Долгое время они ехали молча. Пэкстон заговорила первой:
— У тебя есть салфетки?
Слезы ручьями бежали по ее щекам, из носа текло.
— В бардачке поищи.
Немного повозившись, Пэкстон достала пачку салфеток.
— Я не плачу, — уверила она Уиллу.
— Ясно.
— Нет, правда не плачу. Просто ты в меня газом попала.
— Ой, — опешила Уилла, — прости. А я-то думала, что хорошо целюсь.
Пэкстон смешно шмыгнула носом, и Уилла улыбнулась. Пэкстон долго сморкалась, а потом, видя, что они уже пересекли черту города, спросила:
— Куда мы едем?
— К тебе домой.
Пэкстон запаниковала.
— Нет, только не домой! — воскликнула она. — Сейчас же выпусти меня! — И принялась дергать ручку двери.
Боясь, как бы Пэкстон не выпрыгнула из машины на полном ходу, Уилла съехала на обочину и остановилась. Теперь, когда адреналин уже не будоражил кровь, она со всей ясностью осознала, во что влипла: у нее на руках пьяная Пэкстон Осгуд, и что с ней делать — совершенно непонятно.
— Тогда куда тебя отвезти?
Они были в районе, где жила Пэкстон. Впереди возвышался дом, похожий на старинный английский особняк. Там залаяла собака.
— К Кирсти Лемон?
Откинувшись на спинку сиденья, Пэкстон пробормотала:
— Боже упаси. Вот уж она обрадуется, узрев меня в таком виде.
— Я думала, вы подруги.
— Черта с два, — буркнула Пэкстон.
Уилла изумленно уставилась на нее. Женщины из клуба всегда держатся вместе и так друг на друга смотрят, словно посвящены в какой-нибудь известный только им секрет. По крайней мере, ей так казалось.
— Тогда к Себастиану?
Немного подумав, Пэкстон еле слышно произнесла:
— Не надо.
Оставался последний вариант. Да за что же ей это? Уилла резко развернула джип на сто восемьдесят градусов.
— Интересно, что ты делала в «Подзаправься!» в час ночи? — спросила она, глядя на дорогу.
— В это время спиртное больше нигде не купишь. И еще я не хотела, чтобы меня видели, — призналась Пэкстон, потирая глаза. — Ужасно чешется. А ведь в меня совсем чуть-чуть попало. Наде-юсь, эти сволочи только через неделю очухаются.
