– А еще она просит тебя заскочить между уроками к князю Мадичи, – вспомнила девушка. – Экселленсе должен рассказать нам о том, что узнали его вампиры.
– Филомена озадачила Ночных господ?
– С благословения князя.
– Ну разумеется. Жаль, что мне не пришло это в голову раньше, когда Мадичи жаловался на невозможность уединения с его серенити.
– Филомена считает, что в основе характера чудовищного князя – чудовищное равнодушие, что-де он и сам мог бы проявить инициативу, но ему было скучно и лень.
Карло, закончивший завтрак, кивнул:
– С заводным ключиком в руке нашей догарессы ему приходится шевелиться.
– А еще она боится, что своими действиями может помешать Чезаре.
– У нее не будет на это времени, – уверенно сообщил Маламоко, закалывая волосы у настенного зеркальца. Локон спустился у щеки, придавая молодому человеку девичий вид. – Если продолжить метафору с заводной игрушкой, пружина тишайшего Муэрто будет отпущена уже завтра.
– На экзамене?
– Большое событие, масса сановных гостей, любопытные горожане. Идеальные декорации для спектакля.
– А как он распорядится наследием Теодориха?
– Ума не приложу. Может, взорвет к чертям?
– Ты шутишь?!
– Разумеется, шучу, моя встревоженная булочка. – Карло поцеловал супругу. – Он сначала дождется первого ребенка в третьем поколении Саламандер-Арденте, а потом будет действовать по обстоятельствам.
– Думаешь, Бьянка уже…
– Не пытайся удержать меня интересной беседой. – Улыбнувшись, Маламоко толкнул дверь и закончил, уже обернувшись на пороге: – Сестра Аннунциата позволяет мне сбегать при условии, что в школу возвращаюсь я до синьорины Раффаэле.
Маура, машущая на прощание, в очередной раз обрадовалась, что на этот канал не выходит ни единого соседского окна и что придумывать очередную сестру ей не придется.
* * *
Панеттоне да Риальто – сатрап и мучительница. Об этом я сообщила ей лично, отбиваясь ногами, а руками вцепившись в изголовье кровати. На что мне предложили не капризничать, а, напротив, испытать вину перед несчастным Карло, после бессонной ночи корпящим над конспектами.
– Да кто ему мешал спать? Вы сами придумали всполошиться и искать меня по городу.
– Ты не предупредила, что собираешься любезничать с вампиром до утра.
– Вот до утра бы и сохраняли спокойствие. А после пришлось бы тревожиться лишь за Лукрецио, не переносящего солнца.
В споре я, положим, победила, но Панеттоне достигла своей цели. Я встала с постели.
Быстро перекусив, мы сели за конспекты, а потом я опять стала тренироваться в спусках и подъемах.
– И этот стронцо, – рассказывала я, пыхтя, – обозвал меня Теодорихой.
– Какой кошмар. Теперь вниз.
– И даже не захотел говорить…
– Чудовищно. Поживее!
– Послушай, – я замерла на ступеньках, подняв ногу, – а не лучше ли будет поплавать?
– Что?
– Это даст мышцам больше сил. И гораздо интереснее топтания на одном месте.
Маура подумала.
– Обещай не заплывать за пределы нашей улицы.
– Обещаю не выныривать на поверхность за ее пределами.
– И каждые четверть часа изволь показываться мне на глаза. Филомена, я не шучу. Не увижу твоей макушки хоть на пару минут дольше, сигану в воду сама. А ты знаешь, что тогда произойдет.
– Обещаю, – хихикнула я. – А также обещаю научить тебя плавать при первой возможности. Кстати, она появилась. Раздевайся.
– И не подумаю.
– При Карло ты так не ломаешься, – я уже распускала шнуровку ее платья. – Давай, Панеттоне, не робей.
Спрыгнула первой. Я оттолкнулась ногами от илистого дна и, вынырнув, помахала подруге:
– Иди сюда.
Она осталась в сорочке. Поправив подол, села на край парапета, свесив ножки.
– Холодная и грязная?
– И то и другое, – подтвердила я и сдернула Мауру за щиколотку. – Не трепыхайся. Первое правило – расслабление рук и ног, голову тоже расслабь. Да, вода немного зальет уши, но вглубь не попадет. Не бойся, ну.
Придержав подругу за поясницу, я заставила ее распластаться на поверхности, раскинув в стороны руки и ноги.
– Сейчас, – предупредила я, – отпущу, попытайся сохранить эту позу. Как только пойдешь на дно, я успею тебя подхватить, не бойся.
Она послушно лежала, сначала зажмурившись. А потом распахнула глаза и посмотрела в голубое небо.
