– Это скучно. Ты сам предлагал погрузиться в вековой сон, не дожидаясь разрешения экселленсе.
– Между прочим, – медово процедила я, – в лихую годину «эти людишки» вполне могут захотеть разыскать ваши «вековые спальни», и отнюдь не для исполнения хором колыбельных песен. Уверена, кроме справедливой мести гадким кровососам ими будет руководить желание овладеть сокровищницей клана Мадичи. Она ведь существует?
– Нет! – ответил мне стройный хор лжецов.
– Для того чтобы привлекать, достанет слухов.
Я их убедила.
– Итак, синьоры, – мой взгляд остановился на каждом собеседнике по очереди, – перед нами стоит великая и тайная миссия: помочь его серенити в реализации его плана.
– О котором мы не знаем.
– О котором, – с нажимом проговорила я, – вам, синьоры, предстоит узнать. Вы, к счастью, вампиры, и ваши способности во много раз превосходят человеческие. Направьте их во благо Аквадораты.
– У доны Филомены есть план?
– Для начала вам предстоит выяснить, куда именно направился синьор Копальди. Допросите, тайно и не оставляя воспоминаний, дворцовых слуг.
– Во дворец дожей может войти лишь экселленсе.
– Неужели? – Я широко улыбнулась. – Приглашаю вас, Комодий, Юлий, Август, Пупий, Иуст, посетить свои апартаменты во дворце. И учтите: если после вашего посещения хотя бы кто-нибудь из работников начнет кутаться в шарф, сославшись на инфлюэнцу, я сожгу всех пятерых птенцов гнезда Мадичи на площади Льва.
– Это нас не убьет.
– И развею прах над лагуной.
– Это…
– Хватит, Иуст, – прошептал Юлий, – прекрати спорить. Достаточно заверить Филомену, что мы не будем пить ее слуг.
– И служанок, – уточнила я. – И, разумеется, шея его серенити тоже под запретом.
Мне пообещали не шалить. В дополнение к заданию я попросила присматривать до рассвета за спальней Чезаре.
– Дону Филомену интересует, с кем тишайший проводит ночи?
– Да, – тяжело вздохнула я. – Даже если он проводит их с другой женщиной, я хочу знать ее имя и все подробности, которые вам удастся выяснить.
Ночные господа зашелестели плащами, их маски скрыли лица, и вампиры покинули таверну.
– Однако! – Лукрецио с видом официанта поставил передо мной на стол огромное блюдо с жареной рыбой. – Браво, дорогая, моим подчиненным недоставало крепкой руки.
Вооружившись столовыми приборами, я приступила к позднему ужину.
– Вы все слышали?
– И изнемогал от невозможности выразить восхищение немедленно. Руководить вампирским гнездом – дело непростое, и вы с ним справились.
– Только не вздумайте предлагать мне эту должность на постоянной основе, – рассмеялась я. – Меня вообще, чисто теоретически, можно обратить?
– Нет, серениссима, вампиром вам не стать. Впрочем, – Лукрецио сделал вид, что озирается, не подслушивают ли нас, – большинству ваших соплеменников тоже. Способность вампиров превращать людей в себе подобных – ничем не подкрепленная сказочка.
– Неужели? – Я тоже посмотрела на соседние столики, абсолютно пустые. Одинокий хозяин полировал стойку, больше в таверне никого не было. – А как вы тогда появляетесь?
– Размножением.
– В смысле? Вы точно так же занимаетесь любовью?
– Да.
– С другими вампирами?
– Не обязательно. Но, честно говоря, от межвидовых браков чаще появляются отнюдь не люди, а мать… Она умирает.
– Какой кошмар! То есть не то, что вы размножаетесь, а то, что кто-то от этого гибнет.
– Это происходит нечасто, – успокоил меня князь. – Природа мудра, Филомена, и, подарив нам бессмертие, позаботилась о том, чтоб желание размножаться посещало нас как можно реже.
– Совсем-совсем бессмертны? Мне говорили, что даже горстка праха вампира способна превратиться в целого от капельки человеческой крови.
– Так говорят, – пожал плечами экселленсе. – Лично я не встречал вампиров, возродившихся из праха. И ни одного безголового, и… Как вы там предпочитаете нас умерщвлять?
– Саламандрами, – напомнила я и посмотрела на его щеку, на которой не осталось и следа ожога. – Или купанием в святой воде.
– Все прекрасно подействует. Иногда, знаете, вечная жизнь провоцирует странные фантазии: мы сами ищем смерти. Мой батюшка, к примеру, закончил свои ночи в пасти огнедышащего дракона. Саламандры тогда не были распространены. Впрочем, и дракон был последним.
