Поцелуй в руку, в запястье, в сгиб локтя. Сухие гладкие губы. Представив, как мы смотримся со стороны – иссиня-бледная пошатывающаяся девица в льняной сорочке до пола и расфранченный аристократ у ее ног, – я чуть не расхохоталась.
– Ах, экселленсе, вы меня смущаете.
– Карло, – позвала громко Маура, – милый, принеси из гостиной ту уродливую вазу, его сиятельство подарил нам букет.
Маламоко, успевший переодеться, предложил женушке выбрать из ваз самую уродливую самостоятельно и дружески кивнул вампиру.
– Вы получили мое послание?
– Да, Карло, благодарю. Известие о том, что дона Филомена пришла в себя… – Он перевел взгляд на меня и ахнул: – Вам плохо, серениссима? Присядьте.
Маура ворвалась в комнату подобно карающему вихрю. Присесть? Князь вообще в своем уме? Девушка две недели находилась между жизнью и смертью, а ее вынуждают…
Лукрецио подхватил меня на руки и уложил в постель.
– Тогда, моя драгоценная, я откланяюсь. И вернусь, когда…
– Останьтесь, – удержала я его холодную ладонь. – Лукрецио, побудьте со мной еще немного.
Карло с Маурой переглянулись. Подруга кивнула на понятный лишь ей знак и вышла. Маламоко присел у стола. Они не собирались оставлять меня с князем наедине. Ах, меня же нельзя волновать. Мне хотелось поговорить о Чезаре, но, кажется, эта тема пока была под запретом. Вспомнив, как собиралась с дожем в палаццо Мадичи, я спросила:
– Что рассказал вам плененный Ньяга?
Экселленсе покачал головой:
– Ничего сверх того, о чем уже знает серениссима. В то самое время, когда мы с вами беседовали у ограды палаццо, этот юноша под покровом дня бежал.
Под покровом дня? Нет такого выражения, но это у людей, мы-то совершаем побеги под покровом ночи.
– Какая досада. Вы его искали?
– И довольно тщательно. Сразу после заката Ночные господа прочесали всю Аквадорату с востока на запад. Видимо, светлого времени мерзавцу хватило, чтоб отплыть из города.
Мне захотелось сказать князю что-нибудь утешительное, и я поблагодарила его за помощь моим друзьям. Зря. Это только ухудшило ситуацию. Вампир, обычно безэмоциональный, явно смутился. Его помощь оказалась бесполезной.
– Отдыхайте, Филомена. – Экселленсе встал и поклонился сначала мне, потом тоже поднявшемуся со стула Карло. – Надеюсь, через несколько ночей вы подарите мне прогулку под звездами.
Прогулку я пообещала. Обещать было нетрудно.
Маламоко вернулся, после того как проводил князя, и застал меня в слезах.
– Договоримся так, – предложил он, протягивая мне носовой платок. – Ты перестаешь рыдать, а я взамен отвечу на два любых вопроса.
– Чезаре в порядке? Он здоров? Это считается за один вопрос!
– Девчонка. – Карло присел на постель и погладил мои волосы. – Отважная глупая девчонка. Твой драгоценный муж огульно обвинил тебя в чудовищном преступлении, оставил практически умирать в одиночестве, но тебя заботит его самочувствие?
– Да.
– И правильно, потому что не обвинил и не оставил.
– Правда?
– Поверь, не такой он человек. А теперь отвечаю на оба твоих вопроса: Чезаре вполне здоров, но абсолютно несчастлив.
Большего я не добилась. В утешение Маура покормила меня волшебно вкусной несоленой кашей без капельки масла или молока и жестоко отобрала миску, которую я собиралась вылизывать.
– Договоримся так, – сказала она с узнаваемыми маламоковскими интонациями. – Ты все узнаешь, когда сможешь без посторонней помощи дойти до швартовного кольца за порогом дома.
У меня появилась цель, пусть небольшая, но зато достижимая, и с ней я глубоко и спокойно уснула.
* * *
Синьорине Маламоко ее новая жизнь чрезвычайно нравилась. Кажется, именно в этом состояло ее призвание – быть любящей супругой, хозяйкой небольшого, но уютного дома. Сейчас, обессиленно откинувшись на подушки, она любовалась Карло, который одевался в тусклом свете ночника.
– Ты большой молодец, милая, – сказал юноша, стягивая свои длинные волосы на затылке, – наша больная явно пошла на поправку.
– Я боялась, что мы ее потеряем. Это так ужасно, Карлитто! Филомена забилась в нору, как смертельно раненное животное. Опоздай мы хотя бы на день…
– Не плачь, любовь моя. – Он присел на краешек постели и нежно обнял девушку за плечи. – Мы нашли нашу догарессу, и теперь все будет хорошо.
