Глава 6
Изгнание тишайшей Филомены
«Нобиле-колледже-рагацце» готовился отойти ко сну. Маура уже лежала в постели, читала некий снабженный цветными гравюрами фолиант и время от времени подхихикивала. Древние хиняне толк в любовных утехах знали и предавались им очень забавными способами.
Таккола вышла из ванной комнаты, облаченная в свою привычную ночную сорочку, плотную, с высоким стоячим воротником и обилием рюшечек на плечах и груди. С ней в спальню проник аромат сандала, легкий запах мыла и лосьона. Она промокала полотенцем влажные волосы и шлепала по полу задниками удобных домашних туфель.
– Приятно вернуться домой.
Маура согласилась, повела плечом, фолиант поехал вниз, увлекая за собой покрывало. Под ним синьорина да Риальто оказалась одета довольно скудно: полупрозрачная алая сорочка, схваченная впереди рядом крошечных рубиновых пуговок.
Черные брови Маламоко поползли вверх.
Маура беспечно рассмеялась:
– Бабуля Попета, наверное сослепу, упаковала мне этот чудовищный наряд. – Она завозилась, снова укутавшись до плеч. – Погасить свет?
Карла вопроса будто не услышала, она смотрела в стену остановившимся взглядом. Панеттоне пришлось его повторить.
– Что? Нет, мне нужно заняться волосами.
– Помочь?
– Нет!
Неожиданно резкий ответ, он заставил сердечко Мауры трепетать. Так тебе и надо, черноглазый лжец. Нянюшка Попета? Ха! Три ха. Прозрачный наряд дона да Риальто затолкала в сундук своими руками. Был он на самом деле частью карнавального костюма, накидкой, надеваемой поверх черного атласного чехла, чтобы изображать ночную ипостась Аквадораты, тишайшую Даму.
Карла сидела перед туалетным столиком, расчесывала свои смоляные кудри, Маура видела в отражении ее тонкое скуластое лицо.
– Как там наша Филомена?
Маламоко хмыкнула:
– Дрессирует Чезаре или воюет с Голубкой.
– Война на истощение. Не понимаю. – Панеттоне отложила книгу на прикроватный столик. – Чего добивается Раффаэле?
– Выжидает, пока место подле дожа снова станет вакантным. – Карла отложила щетку и развернулась к подруге. – Кузен Муэрто считается исключительным женолюбом. Сплетни отчасти правдивы, а отчасти он распустил их сам.
– Зачем?
– Ну, наверное, чтоб компенсировать слухи о своем бесплодии.
– Но это ведь правда?
– К сожалению. Чезаре бросается на любую смазливую мордашку, чтобы доказать всем, и прежде всего себе, свою мужскую состоятельность. Но знаешь, что забавно? После женитьбы на нашей Аквадоратской львице в интрижках тишайший Муэрто замечен не был. То есть специально я этим не интересовалась, но за последние недели выслушала жалобы нескольких его постоянных дам на небрежение и охлаждение.
– Но Паола сохраняет надежду?
– И этого я тоже специально не узнавала, но гвардейцы из тех ребят, что были с кузеном на его «Безмятежности», считают, что с дочерью островного губернатора у его серенити были настоящие чувства.
– Были и прошли. Я что-то не замечала хоть каких-то авансов Паоле со стороны дожа.
Карла поднялась и пошла к своей кровати.
– Погаси свет, пожалуйста. – Пока Панеттоне тянулась к ночнику, Маламоко отбросила покрывало. – Нет, погоди минуточку.
Она провела ладонью по простыне:
– Что за черт? Постель абсолютно мокрая.
– Слуги забыли прикрыть окно? – предположила Маура. – Ночной воздух за прошедшие недели пропитал все влагой. Попробуй кровать Филомены.
Карла пересекла спальню, сдернула покрывало соседней постели, чертыхнулась:
– Здесь то же самое.
– Хорошо, что я выбрала себе место подальше от окна, – обрадовалась Панеттоне. – Предусмотрительная синьорина да Риальто проведет ночь в тепле и сухости. Иди ко мне, моя несчастная подруга, разделим сон на двоих.
И, чтобы Карла не успела возразить, девушка резко задула ночник, погрузив спальню во тьму. Маламоко не осталось ничего, кроме как на ощупь добраться до ее кровати.
