– Директриса требует тебя к себе, – шепнула Маура, когда я распахнула дверь туалетной комнаты, и одобрительно кивнула, рассмотрев разбросанные на полу мокрые полотенца и перевернутые кувшины.
Помещение носило следы безжалостного использования.
Панеттоне уже громко спросила, как я себя чувствую. Ответив, что уже получше, и кивнув Карле, стоящей у окна в окружении группки учениц, я поднялась к сестре Аннунциате.
– Отравили? – Она подняла голову от книги.
– Во дворце это обычное дело, – не соврав, избежала я прямого ответа.
К счастью, вопросы ядов директрису не интересовали, она желала беседовать о выпускном.
– Ты добилась обещания дожа?
– Да, матушка, его серенити будет присутствовать на экзамене.
– Великолепно. Это увеличит популярность «Нобиле-колледже-рагацце» среди аквадоратских патрициев.
– Повысьте плату за обучение, – предложила я. – Насколько мне удалось изучить наших аристократов, дороговизна их не отпугнет, а, напротив, заставит раскошеливаться еще активнее.
– Пожалуй…
– И еще, – я присела на стул для посетителей, – неплохо было бы учредить стипендию или даже несколько стипендий для девиц не столь богатых, но родовитых.
– Не вижу в этом особого смысла, – покачала головой сестра Аннунциата, но то, как она подалась ко мне, почти касаясь грудью столешницы, говорило о ее заинтересованности.
– Умные, воспитанные, образованные синьорины, семьи которых пришли в упадок отнюдь не по их вине. Кому они окажутся в итоге верны и благодарны?
– Тому, кто вытащил их из ямы.
– Они будут выходить замуж за приличных синьоров, а вы, матушка, получите возможность через своих выпускниц влиять на государственную политику.
Директриса рассмеялась и откинулась на спинку кресла.
– Узнаю свою злодейку Филомену. Твоя старенькая учительница станет воспитывать невест, чтоб пошатнуть привычное главенство патрицианских советов, но выиграет от этого в первую очередь тишайший Муэрто.
Я покраснела, будто от похвалы.
– От вас, матушка, ничего не скроется.
Сестра Аннунциата помолчала, потом задумчиво протянула:
– Долгосрочный план, но вполне осуществимый. Если бы стипендии учредил сам дож, Большой Совет мог всполошиться, заподозрив его серенити в интригах.
Все-таки моя директриса умнейшая из женщин. Как я ею восхищалась!
– Хорошо, дона догаресса, стипендии будут назначены. Мы сообщим о них во время выпускного бала.
Рассыпаясь в благодарностях, я думала, как бы заставить тишайшего тайно пожертвовать школе необходимую для этого сумму.
О личном мы не говорили. Я никогда, даже на исповеди, не признавалась сестре Аннунциате в нежной страсти к Эдуардо, что лишало меня необходимости посвящать монашку в историю с навязанным браком. Она, правда, спросила, отчего Маура и Карла покинули дворец.
– Я счастлива, что им позволено хотя бы закончить обучение, – ответила я чопорно. – При мне осталась фрейлина Раффаэле.
– Ах да, – директриса кивнула в сторону вороха бумаг, – маркизета Сальваторе написала, что покидает Аквадорату. Ты знаешь почему?
Эта тема опасности не представляла.
– Твоя невестка? – Бледные щеки монашки покраснели. – Однако. Ты ведь не ладила с Бьянкой?
– Кто прошлое помянет, – отмахнулась я. – Главное, чтобы они ладили с Филоменом.
Прощаясь, я подумала, что уже к вечеру появится лирическое стихотворение о страсти юной синьорины и бравого моряка.
На математике я считала барыши от продажи крошек-маджент, на уроке музыки дремала под виольные экзерсисы.
По пути в танцевальный зал меня затолкали в оконную нишу сильные руки синьорины Маламоко.
– Ты говорила с князем?
– Она вернулась слишком скоро, – протиснулась к нам Маура. – Путтана Раффаэле сплетничает, что свекровь тобой недовольна.
Это было правдой, синьоре Муэрто я не нравилась, поэтому фразу про сплетни я не комментировала. Вместо этого рассказала о новой ограде и беседе со скрытым под плащом экселленсе.
– Старый хвастун, – хмыкнула Карла, – его чары не столь сокрушительны.
– Таккола перед ними устояла, – напомнила Панеттоне и положила свою головку на плечо подруги.
– Тебя ведь тренировали? – спросила я Галку. – Может, и этого Ньяга тоже.
– Учителей, подобных моей, во всем мире можно по пальцам одной руки пересчитать. – Карла ладонью погладила белокурые локоны, движение было автоматическим, но полным нежности. – Но такого варианта я бы со счетов не сбрасывала.
