– Не важно. Хотя спасибо. Отправься я в подвалы в одиночестве, дело обернулось бы катастрофой.
Описывая свои приключения, я не пожалела ярких красок.
– Так это все же была дробь? – уточнила Карла. – В брюшке твоей мадженты?
– И к счастью, и к разочарованию. Представляешь, сколько я смогу заработать на продаже крошечных огнестрельных саламандр, к тому же способных обнаружить яд?
– Твоя свекровь перестанет попрекать тебя приданым, – хихикнула Маура.
– Она все равно найдет чем меня уязвить.
– Не сомневаюсь.
– Мы теряем время, – вклинилась Маламоко. – К тому же синьорина Раффаэле наблюдает за нами из окна второго этажа. Нужно нейтрализовать ее хотя бы до конца сиесты.
– Отравить? – предложила кровожадно Панеттоне.
– Мы отравим Филомену.
– Что? – удивилась я.
– Ты завтракала?
– Разумеется.
Карла придержала мои плечи и внимательно посмотрела в лицо.
– Бледненькая… замечательно… Сейчас ты изобразишь резкую желудочную боль и побежишь в туалетную комнату первого этажа.
– Там решетка на окне.
– И сдвижная панель напротив нужника.
Я припомнила планировку.
– Напротив? То есть лаз ведет не наружу?
– В коридор черного хода. Мы с Панеттоне будем дежурить у двери туалетной.
– Чудесно.
Я схватилась за живот, громко вскрикнула:
– Меня сейчас вывернет! – и понеслась со двора.
– Дону догарессу опять отравили? – причитала Маура. – Вот что происходит, когда правительница лишается верных фрейлин.
Паола топотала на лестнице, спускаясь со второго этажа, когда я уже задвигала массивный внутренний запор двери туалетной комнаты.
– Что произошло? – спрашивал кто-то из учениц.
Дона да Риальто подробно отвечала, как дона Филомена испытала недомогание и что ей нужно уединиться.
Юбка моего платья была узкой ровно настолько, чтоб не мешать протискиваться в щели, но движений не стесняла. Я без труда выбралась привычным путем к опоясывающей здание галерее. Палаццо Мадичи соседствовал со зданием «Нобиле-колледже-рагацце», лесенка спускалась с галереи к кованому парковому ограждению, изломанные прутья которого позволяли проникнуть в парк, презрев как парадные ворота, так и отделанную мрамором причальную пристань.
У ограды меня поджидал неприятный сюрприз. Ее обновили. Стройный ряд стальных копий блестел свежей полировкой там, где, как я помнила, раньше можно было пройти. Мои воспоминания подтверждались и не успевшей зарасти травой тропинкой по ту сторону ограды.
Нужно было возвращаться. Крыльев у меня не было, а только они могли бы мне сейчас помочь.
Я вздохнула и тихонько позвала:
– Лукрецио, ваша серениссима явилась с визитом.
Через минуту молодая травка примялась остроносыми башмаками с драгоценными алмазными пряжками.
– Филомена?
Он стоял за кованой решеткой, с головой закутанный в плотный черный плащ.
– Немного невежливо, – сообщила я этой безликой копне, – заставлять даму своего сердца ждать.
До меня донеслось приглушенное покашливание: экселленсе смеялся.
– Вы передали своему супругу мое приглашение?
– К слову не пришлось, – пожала я плечами. Жеста князь видеть не мог, но, наверное, он его услышал. – Поэтому решила воспользоваться вашим гостеприимством самостоятельно. Лукрецио, вы допросили Ньяга?
– Молодой человек уверяет, что добавил в ваше вино пряность по приказу командора да Риальто.
– Он лжет?
– Мало кто способен на это, когда его вопрошает древний вампир, но… Филомена, вы не желаете войти? Ночью я без труда перенес бы вас поверх этих кольев, сейчас же могу предложить подогнать гондолу к кирпичному уступу шагах в десяти.
Я отказалась. Лишние телодвижения и потеря времени. Тем более вряд ли я смогу вести допрос лучше, чем это уже сделал чудовищный князь.
– Вы сказали «но», Лукрецио. Продолжайте.
– В юноше есть нечто, что я, невзирая на свой многовековой опыт, определить затрудняюсь. Некое несоответствие ароматов. Поэтому, Филомена, я все же буду просить вас передать информацию синьору Муэрто. Наш дож изрядно понаторел в маскировке запахов.
– Сегодня вечером, – пообещала я, – мой супруг вас посетит.
О том, что сопровождать его собирается дона догаресса, я не упомянула.
Мы попрощались: я – с изобразившей поклон черной копной.
