– Простите.
– Кто обещал не кусать жителей Аквадораты?
– Иссушать.
– Кто?! – пафосно переспросила я и запнулась. – Что вы говорите?
– Мы поклялись не иссушать граждан безмятежной Аквадораты. Что же до невинных укусов, нам это время от времени позволено.
– Кажется, дона догаресса обязана разобраться с этими древними вампирскими клятвами раз и навсегда. Что и кому позволено и до каких пределов.
– Вампиры тоже ваши граждане, и им нужно как-то поддерживать существование.
– Не таким образом.
– Люди должны есть и пить, а мы…
Спор начал меня утомлять, тем более что неподалеку разворачивались какие-то драматичные события.
– Хорошо, – перебила я экселленсе, – оставим вопрос открытым. Обещаю обсудить его с вами во всех подробностях на ближайшем Большом Совете.
Грохот выбитой двери заставил меня поторопиться. Расталкивая гомонящую публику, я пробралась поближе к супругу. Он ругался. Да еще как! Я со своим грязненьким «стронцо» могла лишь, задрав голову, внимать этим вершинам сквернословия.
– Вы не могли бы это все для меня записать? – попросила я громко и вежливо – Для увеличения словарного запаса.
Синьор Копальди съехал спиной по стене к ногам его серенити. Тот посмотрел на меня, перевел взгляд в дверной проем, потом на секретаря.
– Только обморока мне сейчас не хватает.
Артуро поднялся, держась за стену. Восхитительная самоотверженность, высокий профессионализм. Браво!
– Простите. Дона Филомена, вы здесь… А там… вы…
Я заглянула в спальню. Эдуардо да Риальто стоял в центре ковра, прикрывая чресла рыжим париком. На постели лежала обнаженная синьорина в русалочьей полумаске, очень похожей на мою. Глаза красавицы, большие и фиалковые, смотрели на нас безмятежно и весело. Для узнавания мне бы хватило и этих глаз, но были еще и волосы. Голубые как небо, как море, как волосы фарфоровой куклы маэстро Дуриарти. Это была Блю.
– Дядюшка, – проворковала она глубоким контральто, – дядюшка Лукрецио, простите меня.
В дверном проеме стало чрезвычайно тесно. В спальню ринулись одновременно командор да Риальто и князь Мадичи, последний выиграл у хозяина за счет роста. Чезаре, молниеносно сориентировавшись, обхватил меня за плечи и протолкнул к стене, закрыв корпусом от толчков.
– Эдуардо, – кричал командор, – какой скандал! Ты мне за это ответишь!
– Вам? – Экселленсе носком туфли задвинул под ковер какой-то ошметок. – Моя племянница оказалась здесь с вашим, синьор да Риальто, сыном.
– Племянница?
– Синьорина Дуриарти. Девочка моя, как это случилось?
Я посмотрела на супруга. Он наслаждался.
– Все так запуталось, – протянула Блю. – Я шла переодеться после представления, когда двое синьоров в костюмах клоунов…
– Подождите! – Командор бросился к ней, замахал руками, остановился, развернулся на каблуках. – Господа, простите, это семейное дело. Прошу всех покинуть помещение.
– Да, да, синьоры и синьорины, – поддержал его дож, широким шагом пересекая спальню. – Оставьте нас.
Он опустился в кресло, потянул меня, усаживая к себе на колени. Эдуардо продолжал стоять столбом. Мой взгляд остановился на его бедрах, и я покраснела. Синьор Копальди развил бурную деятельность в коридоре, разгоняя благодарную публику.
– Откуда кровь? – спросила я супруга, прикоснувшись губами к его мочке.
– Из бычьего пузыря, – так же интимно ответил Чезаре. – Куколка закрепила его под рыжими волосами. Заметила, как экселленсе спрятал пустую оболочку под ковер?
– Ты знал?
– Нет. Гаденыш Мадичи попортил мне довольно крови своими недомолвками.
Я хихикнула и поцеловала супруга в теплую щеку. Прислушалась к ощущениям. Они были до дрожи приятными.
– Филомена, – шепнул Чезаре, – нам нужно серьезно поговорить.
– Обязательно.
О чем? Супруг хочет осчастливить меня разводом? Никаких серьезных разговоров, пока я тебя не соблазню.
Переговоры меж тем прошли стадию экспрессивных угроз, приближаясь к обычной торговле. Дело обрисовывалось неприглядное. Невинная циркачка шла по коридору, напевая веселую песенку. Да, она собиралась изображать дону догарессу на представлении, поэтому даже попросила папеньку Джузеппе изготовить крошечную огненную саламандру, похожую на настоящую. Видите, обломки ее мадженты сейчас пузырятся в умывальном тазу? Почему пузырятся? Надо спросить папеньку, но, кажется, в изделие входили какие-то алхимические соединения. Блю собиралась вполне похоже извергать из подделки язычки пламени, балансируя на натянутом над зрителями канате. Ах, не важно. Синьорина шла по коридору, когда ее ударили по голове и лишили чувств. В себя она пришла уже в объятиях губернатора. Юноша был страстен и галантен, он признался бедной циркачке в любви, она не смогла устоять, и все произошло.
