– Что за перстень? – спросила я секретаря. – Тот, что показал вам гражданин Вольто?
– Его серенити использует их в качестве тайных знаков. – Пьетро показал мне руку с золотой печаткой на пальце.
– Мертвая голова? Это пиратский символ.
– Отличие в том, что вместо скрещенных костей под ней изображены веточки оливы. Правда забавно?
Я согласилась, припомнив, как Карла рассказывала, что кузен Чезаре одаривает одинаковыми перстнями всех своих подружек. Всех, кроме Голубки Паолы. Теперь получается, он окольцевал экселленсе? Это действительно было забавно.
У ворот сада стояли стражники в синих мундирах, охрана да Риальто. Меня узнали и пропустили с поклонами.
На помосте играли музыканты, гости веселились, вино лилось рекой. Над толпой на туго натянутых канатах прыгали циркачи в клоунских костюмах. Огромный чернокожий мавр жонглировал горящими булавами, огненная саламандра бегала в колесе, рассыпая по сторонам снопы искр.
– Филомена! – закричала Карла издали и помахала мне рукой.
– Дона догаресса, – сказал Лапанелли, – здесь я вас оставлю.
Проследив за взглядом молодого человека, я заметила высокую фигуру князя Мадичи у колонны. Вольто меня тоже увидел и низко поклонился.
– Где ты была? – Синьорина Маламоко шлепнула по руке веселого Арлекина, который пытался увлечь ее в вихрь танца. – Мы с Панеттоне тебя обыскались.
– Гуляла с Чезаре, – улыбнулась я через силу.
Они с Панеттоне? Маура сейчас сидит под замком, и я знаю, кого за это надо благодарить. На что он надеется? Я имею в виду Карло. Что дож простит ему предательство? А я? Я прощу? Нет, погодите. Меня Карло Маламоко не предал, как раз наоборот. Он рискнул всем, чтоб вывести нашу подругу из-под удара. Если цель была в этом, она была достигнута с простотой и изяществом. Шпион Совета десяти решил дело, рискнул всем ради дружбы или любви. И теперь моя задача как догарессы и подруги не наказать, а, наоборот, защитить Карло от гнева дожа.
Да, решено. И на этом пока закончим размышления.
Экселленсе передал, что я должна появиться на празднике. Меня должны здесь видеть, чтобы дело – другое дело, тишайшая интрига – развивалось своим чередом. Я здесь, со мной заметная фрейлина. Пока все правильно?
– Тебя все еще интересуют путтана? – спросила Карла как ни в чем не бывало. – Если да, то вон та молодящаяся блондинка с удовольствием с тобой побеседует.
Я захлопала в ладоши.
– Чудесно! Познакомь нас.
На вид путтана было лет тридцать. Или двадцать, или пятьдесят, – все зависело от того, как именно в данный момент падает на нее свет или смотрела ли я ей в глаза. Потому что глаза казались гораздо старше женщины, даже старше целого мира. Была в них какая-то вековечная мудрость, и высокомерие, и даже добродушие, присущее скорее людям пожилым.
– Маламоко, – ворковала она, и карминные соски задорно дрожали, – деточка, ты решилась наконец принять мое предложение? У меня как раз нарисовался тебе расчудесный кавалер с особыми запросами, обожающий срывать невинные цветочки.
– Это Олимпия, – сказала Карла, когда мы с этой матерью всех путтана уселись на мраморную скамью в дальнем конце двора. – Она ответит на все твои вопросы, потому что в противном случае в ее веселом заведении очень уменьшится количество цветоводов.
Маламоко посмотрела на женщину со значением и отошла к балюстраде, чтоб не мешать.
– Синьора Олимпия, – начала я, лихорадочно собирая в кучу разбегающиеся мысли.
– Просто Олимпия, – перебила она, – без синьоры, деточка. Ты у нас кто?
Путтана протянула руку, пропуская сквозь пальцы мой локон.
– Какой чудесный оттенок! И какой редкий. Точнехонько как у волос нашей тишайшей серениссимы. Понятно. Значит, я, деточка, Олимпия, а ты у нас, предположим, Филомена. Ты не возражаешь против такого псевдонима?
Я не возражала. Разумеется, она меня узнала.
– И что для тебя выведать, Филомена? Не захаживает ли твой супруг в наше райское местечко?
– Ах нет, – отмахнулась я. – Хотя… Захаживает?
Путтана расхохоталась:
– Мы бережем тайны наших клиентов.
– Это значит «да»? Нет, не отвечайте! – Я испугалась.
Что будет, если она подтвердит? Я же спалю их веселый домишко ко всем чертям! Даже Чикко, уловив мои эманации, возбужденно запыхтела, накапливая жар.
