— Думаю, к такому невозможно привыкнуть, — Светляк поднял кружку, отряхнул.
— Это точно, — согласился Свист, — а в дикарских убежищах так и подавно. Я в свою первую ночь, когда за Пластуном несся, думал, от страха околею прямо там!
Помолчали.
— Вот все хотел спросить: дикарям наши места кажутся такими же мерзкими, как нам их Нижний Лес, — подал голос Свист. – Я так вообще не представляю, как они там жили.
— Да уж, надо будет спросить, — усмехнулся Змеерез.
— Благо не всех вырезали, хотя, видит Свет, ох уж и старались твои дружки! Я имею в виду тот вечер, когда Светоч и Светолюб задумали всех выживших сжечь. Если бы не Орех…
— Знал бы ты, чего только мне стоило успокоить моих братьев, — Змеерез поднял руки в красноречивом жесте. – Светоч, тот вообще говорил, что любой компромисс сродни предательству и что мы должны были немедленно взять командование в свои руки. Пускай и через пролитую кровь.
Он разглядывал носки своих сапог.
— Собственно тогда‑то я в первый раз по–настоящему крепко задумался о том, что, возможно, учение Света извращается.
— Извращается?
— Да, как бы… — он громко вздохнул, и заговорил, стараясь лучше подобрать слова. – С первых минут, как я себя помню, всегда рядом был Ведун. Он учил меня и двух моих братьев – каков на самом деле наш мир, что такое Свет, как нам следует себя вести, кто наши друзья, а кто, скорее всего, окажется врагами. Мы беззаветно верили ему, потому как не имели причин сомневаться. Я был готов выпотрошить любого, на кого укажет Ведун.
— Что изменилось?
— Мне кажется, Ведун сам сбился с пути Светоносца – он идет вслепую, и нас ведет за собой. Просто он не хочет признавать собственную слепоту, в первую очередь перед самим собой. Он первый, кто отступил от заповедей братства и гармонии, от тех слов, которые должен был нести.
Свист промолчал, давая ему выговориться.
— Нельзя верить в непогрешимость человека, ведь это свойство бога.
— Выходит, ты отрекся от своей веры?
— Ни в коем случае! –Змеерез непреклонно мотнул головой. – Я всего лишь отвернулся от заблудшего пророка. Только потому, что Ведун сам по себе сбился с праведного пути не значит, что весь путь ведет в никуда.
— Понял, понял, — примирительно засмеялся охотник. – А что теперь думаешь делать, а Светляк? Как дальше жить‑то будешь?
— Теперь я сам буду искать путь Света. Если разрешите, буду делать это рядом с вами. Обещаю не быть назойливым, – он подумал немного и продолжил. – Знаешь, покуда человек действительно не понял, что такое Свет, нет смысла ему это навязывать. Пусть у Света нет формы, главное, что он есть в принципе.
— Вот и славно, — Свист блаженно потянулся. – Думаю, с этим у нас не возникнет проблем.
— Свист, вот скажи, — Светляк говорил и нелегко давались ему эти слова, — ты не веришь в Светоносца, но во что же ты тогда веришь, кому молишься и кого звал на помощь, когда дрался с дикарями? Здесь нет Ведуна и моих бывших братьев, никто тебя не осудит, скажи честно.
Свист подумал немного: каждый раз, когда он хотел ответить себе на этот вопрос, он старался отложить его на потом, будто приняв одну из сторон, он непременно что‑то потеряет. Он несколько раз в жизни даже молился, попеременно обращаясь то к Свету, то к Отцу, и каждый раз чувствовал себя неловко, понимая некоторую свою неискренность. Да и то, вспоминал обоих только в минуты нужды или опасности.
— Наверное, ни в кого… или в кого‑то, кого я пока не знаю. То есть я думаю, что не верю. Я хочу сказать… — он вздохнул. – Возможно, что‑то такое и есть, что условно можно назвать Светоносцем, просто я не верю в его божественность. Вот где‑то так.
— Спасибо, Свист, — легко улыбнулся Змеерез. – Я все понял.
— Мне кажется, Сонный ответит тебе лучше, у него есть свои мысли на этот счет.
— Но ведь Сонный сгинул в лесу вместе с группой строителей много недель назад, — удивился Змеерез. – Так сказали охотники.
— Нет, они не пропали, — замялся Свист, вспомнив, что Орех пока не открывал новоприобретенному союзнику, куда они на самом деле идут. – Сонный ждет нас в одном месте.
— В каком таком месте? В норе какой‑нибудь, или вы в Нижний Лес задумали бежать?
