Следом за Орехом он переступил порог трапезного зала. Люди расступились, освобождая проход. Процессия неспешно двигалась к Жаровне под грохот оваций и громкие здравницы. Свисту вновь пришлось удивиться, сколько же людей собрал под своей крышей Старый Дом – много больше, чем он когда‑либо помнил.
«Светоносец приумножает свой народ», — подумал он, щурясь от яркого света.
Охотник мельком глянул на Ореха: воевода шел неспешно и величественно, как и подобает триумфатору в своем праве. Но вряд ли кто‑то, кроме приближенного к воеводе десятника замечал тень беспокойства и тревоги, лежащую на его лице. Странным образом эта тревога передалась и Свисту, так что чествование и пламенные речи прошли как‑то мимо него. Единственным желанием охотника было убраться отсюда поскорее.
Наконец заговорил Орех, и Свист, стоявший у подножия ритуального помоста, поневоле прислушался.
— Мы сделали это! – Орех говорил громко, так что все его хорошо слышали. – Герои, покинувшие родной Дом и отвернувшие беду от всех нас. Многие не вернулись, принеся себя в жертву нашей победе, заслонив собой от смертельной опасности. Пускай же мы никогда не забудем их подвига!
Ему пришлось прерваться до того момента пока шквал аплодисментов спадет, а после и стихнет совсем.
— Что бы ни случилось, имена тех, кому уже не суждено сесть с нами за стол, останутся в памяти людей. Подвиг наших воинов – пример для всех нас! Пример того, как человек вершит свою судьбу, собственной доблестью и силой прокладывая путь в будущее. В этот светлый миг, я желаю лишь одного: чтобы жертва наших героев была не напрасна, чтобы мы не упустили то важное, ради чего они отдали свои жизни.
Он сделал паузу.
— Это только наша победа! Давайте же радоваться ей!
В умелых руках Зайца затрещал барабан, и что‑то вроде звонкоголосой дудочки подхватило ритм. Никто не оспорил приказ воеводы – все радовались, во всю силу, в полную грудь.
Свист отошел к стене и огляделся. В зале яблоку негде было упасть, но чувство тоски и тревоги не покидало его. Уже было решившись вернуться к себе в комнату, Свист был остановлен Светляком.
— За нашу победу, — воин подал Свисту кружку, полную какого‑то напитка.
Охотник не стал капризничать, и молча отпил.
— Ты когда‑нибудь видел такое оживление? – спросил Светляк, кружкой указывая на празднующих людей.
— Нет.
— Это потому, что в истории нашего народа не было дня более значимого.
— Наверное.
Свист отвечал односложно и не очень учтиво – ему совсем не хотелось разговаривать.
— Давай присядем, — предложил паладин. – Столько времени вместе в походе были, а нормально и поговорить‑то некогда было.
Охотник, собиравшийся было отказаться, неожиданно принял приглашение:
— Где? Ты только посмотри – каждый угол занят.
— Мы герои или кто? – усмехнулся Светляк и подошел к ближайшей лавке, где сидели незнакомые Свисту парни – кажется, те самые, что рубили лес на опушке. – А ну освободите место воинам Света!
Лесорубы подобострастно поклонились и исчезли в толпе. Десятник и паладин присели.
— Лихо, — уважительно кивнул Свист.
— Мы заплатили за это собственной кровью и, клянусь Светом, заслужили некоторые привилегии.
— Не буду с тобой спорить!
Свист поймал себя на мысли, что компания Светляка ему приятна, а от былой тоски почти не осталось и следа.
— Думаю, что теперь начнется совсем другая жизнь, — воодушевленно предположил паладин.
— Мерцала как‑то по особенному собирать придется?
— Это вам, охотникам, виднее как их собирать. – Ты был на обряде? – как бы между прочим обронил Светляк.
Свист быстро прикинул и не стал ему врать.
— Нет. То с Орехом нужно поговорить, то чего другого успеть.
