Трудно, тяжко было лишаться того, что годами, жизнью всей наживалось. Сколько сил и души на ту же лошаденку было потрачено, чтобы выходить ее, сколько пота было пролито, чтобы полоску свою удобрить, возделать. И вот теперь надо отказаться от всего этого и начать жить, работать как-то иначе, со всеми вместе: и с работником, и с лодырем, и с выпивохой.
За всю историю землепашества не было, пожалуй, такого мучительного для крестьянина вопроса: не во двор привести животину, а со двора увести, не прибавить к наделу лишнюю десятину, а весь надел отдать под общую запашку.
И все же кружковцы, самые авторитетные в деревне землепашцы, были убеждены: так будет лучше. И все сорок пять человек, все, как один, в тот же торжественный час 24 января 1930 года записались в колхоз «для совместного труда на общей нашей земле». И здесь же решили в память о вожде трудового народа назвать артель «Заветы Ленина».
На первом же учредительном собрании колхозников, чтобы ясность внести, Терентий Мальцев сказал:
— Не пеняйте мне, товарищи, что едоков в моем дворе много. Это так. По у меня две лошади, я их в колхоз отдаю. И отдаю все шестнадцать пудов пшенички нового сорта, которую, сами знаете, я размножать начал с нескольких колосков и берег каждое зернышко. А еще обещаю, что дети мои, когда подрастут, долг семьи отработают сполна...
— Не о том ты сейчас говоришь, беспокоишься,— прервал его Егор Коротовских. — Нам нужнее будут не руки твои, а голова, и хотим, чтобы ты стал хозяином всей земли колхозной, полеводом.
— Я согласен, если народ доверяет.
— Доверяем. И вручаем тебе наше самое ценное богатство — землю. Содержи ее в чистоте и почете, заставляй из года в год родить все больше хлеба, очищай ее от сорняков и не давай им угнетать наши колхозные посевы...
Наказ этот, высказанный Егором Коротовских от имени односельчан, запомнит Мальцев на всю жизнь. И всю жизнь будет свято исполнять его.
На плечи ложилась большая и тяжелая забота — нести ответственность за урожай на широком колхозном поле. Еще вчера за свои ошибки он расплачивался только сам. Теперь любая его оплошность скажется ка всех односельчанах. Значит, надо учиться хозяйствовать наверняка.
Должность эта станет для него университетом, в котором самый старший экзаменатор — матушка-природа, то добрая и щедрая, то безжалостно скупая, мучащая земледельца невзгодами — дождями, когда они не нужны, или сушью, когда нужны дожди.
6
Весна 1930 года выдалась на редкость ранняя, словно истомилась ожиданием, словно и природе не терпелось испытать, что же будут делать эти люди, еще прошлым летом работавшие каждый сам по себе. А сегодня они свели из двухсот дворов в общую конюшню 260 лошадей с жеребятами, свезли на общий двор весь инвентарь, который в складчину и на кредиты был куплен в двадцатых годах,—13 конных сеялок, 15 жаток, 9 молотилок, четыре веялки, десятка четыре самодельных лапчатых борон, выкованных сельским кузнецом Евтифием Иониным по образцу, изготовленному для Терентия Мальцева еще к весне двадцать второго года.
Люди эти уже перемерили всю землю — насчитали 2318 гектаров пашни да 400 гектаров луга. Терентий Мальцев составил план сева со всеми агротехническими мероприятиями. План этот колхозники так строго обсуждали, что полеводу еще до наступления тепла жарко стало. Сначала на заседании правления, потом на общем собрании. Согласились: с севом не торопиться, но перед тем надо пробороновать все поля, чтобы овсюг пошел в рост скорее, уничтожить его, а уж после и зерно в землю бросать.
Рушились, перепахивались межи, те нерушимые грани, которые веками отделяли мое от твоего. И было поначалу чуть-чуть жутковато трогать их плугом — будто что-то недозволенное совершаешь. Жутко и озорно: ни моего, ни твоего нет, есть широкое поле от леса до леса.
Навсегда запомнит Терентий Мальцев эту весну.
— С каким усердием и наслаждением наши колхозники принялись обрабатывать свою землю, очищать ее от сорняков! Работали так, будто соскучились по артельной дружной работе,— расскажет он через годы своим молодым слушателям, внукам тех, кто был с ним на том весеннем поле в 1930 году.— Крепко поддержали они меня, когда недальновидные представители района пытались заставить нас сеять пшеницу, пока не был еще проращен и уничтожен овсюг...
