И, конечно же, принимает сторону этого кого-то, своего, — а я чужак, и напрасно мне казалось, что маленький старичок с большой собакой мне симпатизируют. Чужих нигде не любят.
Я не нуждаюсь, чтобы меня любили.
Но не допущу, чтобы кто-нибудь вторгался в мою жизнь.
Зазвонил телефон: Дагмар. Несколько секунд Олег раздумывал, сбросить ли звонок, и Йона, приподняв раскрытую ладонь к самой кепке, молча кивнул и прибавил шагу. Черт, я бы с ним еще переговорил. Сформулировал бы вопросы настолько конкретно, что деликатный старичок никак не смог бы отмолчаться. Ничего, в другой раз. Непременно.
— Да, я слушаю.
— Привет, — судя по фоновой музыке, Дагмар находилась отнюдь не на работе. — Что ты сейчас делаешь?
Ну да, у нее тоже перерыв; видимо, забежала перекусить в «Колесо».
— То же, что и ты. Намереваюсь пообедать.
— И что у нас сегодня на обед?
— Корочка хлеба, — Олег отломил кусок буханки и принялся жевать. Хлеб был невкусный, липкий и чуть затхлый. — Кстати, получил твое письмо на выходных. Тронут.
— Что?
— Тронут, говорю, твоим вниманием.
Полминуты назад, глядя на определитель номера, он не собирался заводить с ней подобного разговора. Теперь импровизировал, зло пережевывая липкую корку. Если не сознается, откуда у нее мой емейл, возьму и переброшу счета в другой банк.
— Спасибо, — сказала Дагмар. — Внимание к клиенту прежде всего. А вот кто-то обещал сегодня позвонить.
— Кто-то и звонит.
— Это я звоню. Но ты прав, разницы никакой. Так как мы сегодня?..
Дрогнула студенческая интонация в голосе. Отставить, нынче, после всего, меня такими штучками не проймешь. Особенно если… Припомнив реплику Йоны, представил себе Дагмар сидящей на корточках у капота и сосредоточенно разрезающей ножом толстую резину. Рассмеялся вслух.
— Что?
— Я не могу. Машина не на ходу, автосервис будет послезавтра. Спишемся по электронке, хорошо?
— Зачем по электронке?
Действительно, зачем? Зачем разводить нелепые допросы с подвохами, чертов конспиратор, черт, черт!!! Женщина, которую в чем-то подозреваешь, не нужна в принципе. Это история совсем другого жанра, не имеющая отношения к нормальной жизни. Задать вопрос и получить ответ. Или не получить — и больше никогда не задавать этой женщине никаких вопросов. Так просто.
— Олег?
— Нет, ничего. Созвонимся.
Завершил звонок и ускорил шаги.
По идее, он уже должен был вернуться в исходную точку. Но дом, его собственный дом все не показывался, и снова пробрала та дрожь, как недавно из-за исчезнувшей крыши. Глупости. Однако дома и в самом деле не было!.. Уже начались гаражи, улочка вильнула к морю. Галька, черные водоросли, холодная стеклянная вода. Вдоль берега бегала Ульфа, периодически принюхиваясь и поводя раскидистым, как страусовый веер, хвостом.
Это какая-то другая улица, сообразил Олег, спускаясь па пляж. Мы с Йоной не туда повернули на выходе из лавки, а я и не заметил, уверенный, что здесь одна дорога. Дом — там. И никого чужого в нем нет и не было, не считая, конечно, меня. Достаточно сильного раздражителя для своих, бедных и злых людей, чтобы швыряться камнями в мои окна, резать мою машину или отказываться продавать мне хлеб. Я должен был предвидеть. Они так живут. Они живут гораздо хуже, чем я, и черт его знает, что я должен сделать, чтобы мне это простили. Пожертвовать, может, крупную сумму на церковь?.. Рассмеялся, затормозив на гальке. Начнем с того, что у меня нет крупной суммы. Этим же и закончим.
Что же касается странных емейлов и блуждающих огней…
Полный бред. Нашел себе пищу для размышлений. А между тем работа стоит, в программе явно имеет место просчет, пошевелить мозгами в данном направлении никто не удосужился. Да и обеденный перерыв длится второй час, так и не добравшись собственно до обеда. Пора.
Не хотелось. Олег даже удивился: впервые за всю новую жизнь настолько мучительно не хотелось возвращаться, варить кофе, садиться за машину, будить ее движением мыши. Когда-то раньше — да, случалось, но тому всегда были какие-то посторонние причины, связанные с далеко не идеальным устройством тогдашней жизни. С ее накладками и несуразностями, с непредсказуемостью начальства, капризами жены, куда более глобальными капризами второй жены, Женькиным перманентно переходным возрастом, и снова накладками, нелогичностями, хаосом и распадом…
