Стоп. Во-первых, я не на колесах, а значит, и не в сети. Во-вторых, теперь уже ничего не предъявишь и не докажешь. А в-третьих, все это не имеет ни малейшего отношения к моей жизни, и я буду последним идиотом, если впущу в нее подобный заведомо деструктивный элемент. Йона поступил правильно, вернув морю то, что способно причинить живым людям только зло. На редкость мудрый старик…
И на редкость быстро сориентировался.
Черт!.. Олег с размаху налетел на игрушечную, ниже уровня глаз, сосенку, и она чувствительно оцарапала ладонь. Отсюда уже недалеко до санатория, вон и решетчатые пролеты просматриваются в море. Нет ничего неестественного в желании оградить себя и свою территорию от посягательств извне, и есть немало достойных способов достичь этого — но, черт возьми, решетки не входят в их число! А потому придадим смысл и цель нынешней прогулке, исследовав закрытую территорию. В конце концов, она тоже входит в мои владения. Я каждый день вижу из окна эти наклонные сосны. И беседку с наклонной женщиной.
А если это она?..
Мысль мелькнула мимолетно, словно чужая, и Олег не успел отдать себе отчет, что имеет в виду: емейл, мертвую кисть?.. А ведь женщины в беседке давно уже не видно. Сегодня — не было точно. И вчера, и на выходных… кажется.
Бред. Какое она имеет ко мне отношение? Какое мне до нее дело?
Раздвигая руками сосновые лапы, он пробрался вплотную к решетке. Затем пошел вдоль, прицельно глядя по сторонам. Правильный валун обнаружился уже через несколько шагов, всего в полуметре от решетки, его даже не пришлось сдвигать с места — только раскачать и перевернуть набок, наискось к чугунным прутьям. Еще один, помельче, Олег притащил в руках из-под ближайшей сосны и водрузил сверху: конструкция вышла шаткая, но вполне устойчивая. Отряхнул с ладоней сухие иглы вперемешку с крошками незаметно съеденного хлеба. Поехали.
Прутья были настолько стылые, что едва не вмерзали в ладони. Ступив на каменную пирамиду, Олег взялся за горизонталь между остроконечными пиками, оставив посередине три, одну побольше и две поменьше. Потрогал острие — н-да, не бутафория. Если не рассчитать, может и пропороть живот, не говоря уже о куртке. Попробовал подтянуться: руки мгновенно потеряли чувствительность. Черт, хоть бы перчатки…
…Спружинил внизу, не запомнив момента прыжка. И тут же, не оглядываясь, пошел вперед по упругой хвое.
Самое главное в таких вот ситуациях — не оглядываться и не медлить на месте. Собственно, как и в любых других. Слава богу, я давно избавился от привычки смотреть назад.
Беседку Олег увидел сразу же, как только сосновый молодняк уступил место свободно растущим наклонным гигантам, тем самым, что просматривались с пляжа и из окна. Со всех сторон к ней сходились дорожки, некоторые вымощенные белой плиткой, другие — просто тропинки в жухлой траве, присыпанной иголками. Одна вилась практически под ногами, что было совсем уж нелогично, но, пожалуй, кстати. Как это по-человечески — на открытом месте все же придерживаться протоптанной кем-то до тебя тропинки…
Женщина была в беседке, он разглядел еще издали. Только стояла прямо, как белые столбики под ажурным карнизом.
Лицом ко мне.
Не женщина — подошел ближе — девочка-подросток, четырнадцати, а может, и меньше, лет. В длинной шубке и меховой шапочке, тоненькая и бледная — еще ближе — с распахнутыми темными глазами. И с белыми — совсем близко — пушинками на ресницах.
Отвел от нее взгляд. Поднял голову.
Снежинки кружились в воздухе, проникая сквозь сосновые кроны, иногда цепляясь за кору и хвоинки. Роились, множились на глазах.
Снег.
(за скобками)
— Повестка дня такая, — начал Виктор. — Сначала отчеты о проделанной работы, ну, это недолго. Потом излагаем идеи по стратегии, если у кого-то есть. И самое главное: съезд. Пройти все моменты, особенно спорные, и выработать конкретный план. Больше вступительных слов не будет, начинаем. Таня.
Поднялась Краснова. Со своего места Женька видел ее профиль с тонкой стороны косы, похожей на веревочку вокруг головы. Краснова заметно сутулилась, как будто не определилась, вставать ей из-за стола или нет.
