– Слава богу У меня есть надежда. Прекрасная Ингрид взялась за ум. Кстати, меня зовут Себастьен.
– Я не могу дозвониться до Саша.
– Никто не знает, где он. Я тоже. Взял отпуск за свой счет. Стратегическая ошибка, если хочешь знать мое мнение. Потому что Карль не сидит сложа руки. Вообразила себя начальником и делает его работу. Как будто быстренько прочитала “Искусство войны”.
– Никто ничего не знает? Но вы же полицейские!
– Никто, даже Клеманти. А он не дурак.
– Как у него были дела последнее время?
– Плохо. Понятное дело. Ему нужно время, чтобы все это проглотить. Паршиво ему. Потому что он хороший полицейский.
На тротуаре толпилась компания школьников. Один из них подошел и спросил у Ингрид, не она ли Габриэла Тайгер. Он видел видео в интернете. Просто класс. Можно ли взять автограф?
– Отвали, – приказал Менар, показав полицейское удостоверение.
Парнишка пожал плечами и вместе с дружками удалился. Ингрид надела темные очки.
– Всем известно, что ты скачешь голой, чтобы заработать на жизнь. Но меня это не волнует…
– Это не только чтобы заработать. И я не скачу голой, как ты выражаешься. Я танцую.
– Не хотел тебя обидеть. Мне все нравится. Ты мне нравишься вся целиком. Обожаю все твои недостатки, даже те, про которые еще не знаю. Ты вечером свободна? Поужинаешь со мной?
– Я свободна, но ужинать собираюсь одна.
– А завтра вечером?
– Тоже.
– А через полгода?
– Same thing[33].
– Я терпеливый. И обожаю, когда ты говоришь по-английски, у меня аж мурашки по коже.
Она удивленно покачала головой и отвернулась к Сене. Впервые в жизни ей показалось, что здание префектуры полиции похоже на замок из папье-маше.
– Я очень терпеливый, – продолжил Менар. – И я объездил твою большую и красивую страну по следам Токвиля. Мои ставки растут, а?
Ингрид искала слова, чтобы нейтрализовать его либидо, не обидев при этом. Ей очень нужно было получить от него сведения. Лейтенант – воплощенное любопытство, трудно поверить, что он не знает, где его шеф.
Она почувствовала его руку на своей. Поклонник Токвиля не терялся. Ингрид взглянула на него, готовая недвусмысленно его отшить. Раздался рев мотоцикла, слишком громкий, придется повысить голос, чтобы поставить Менара на место. Он улыбался, левой рукой держа руку Ингрид, правой – томатный сок. Менар поднял стакан, предложил чокнуться. За что пить? За наглость? What a jerk! [34]
Выстрел. Менар рухнул со стула. Томатный сок выплеснулся из стакана. Из головы хлынула кровь. Ингрид закричала. Вокруг закричали люди.
Пассажир мотоцикла. Его пистолет направлен на нее. Ингрид упала на тротуар. Стакан вдребезги.
Нос к носу с Себастьеном. С его окровавленным лицом. С его пустыми глазами. Снова выстрел. Беспорядочное бегство людей с террасы, грохот столов и стульев. Рыдания.
Ингрид вбежала в кафе, со всего маху толкнув оторопевшего официанта с подносом, единственного, кто еще стоял посреди кучи людей, бросившихся на пол. В кафе есть другой выход. Она выскочила на набережную. Бежать против движения, вдруг повезет и мотоциклист замешкается.
Ингрид побежала. Еще выстрел. Букинист с окровавленным плечом упал на свой прилавок. Она обернулась. Мотоцикл выписывал зигзаги между машинами.
Он не замешкался.
Ингрид побежала быстрее. Надо только пробить этот мир своими мускулами. И мир подарит покой. Она бежала, бежала. Стиснув зубы. Надо только захотеть. Захотеть снова увидеть его лицо. Когда-нибудь. Еде-нибудь. Саша.
Мотоцикл мчался за ней по тротуару. Рев мотора все ближе. Нотр-Дам все больше. В глазах залитое кровью небо.
Она бежала.
Мотоциклист обогнал ее, остановился, загородил путь.
Почему ты бросил меня?
Нет, я не умру с упреком на устах. Я унесу с собой твое сияющее лицо, Саша.
На набережной Монтебелло Ингрид выпрямилась и встала лицом к лицу с преследователями. Тот, что был вооружен, поднял стекло шлема, затем руку с пистолетом:
– За Антонию Грасьен, сука!
И нажал на спуск.
