Саша, Карль и Менар уже битый час пытались подставить смерть Банголе в общее уравнение. В девять часов дежурная секретарша объявила, что к ним две посетительницы.
Карль поморщилась, когда Ингрид и Лола вошли в кабинет команды Дюгена, но быстро вновь обрела обличье дипломата Срединной Империи. Менар предложил стул Ингрид, Карль – Лоле. Саша приготовился к худшему. Подкуп свидетеля, кража документов, запугивание тайного агента или политика – для этих опасных авантюристок с канала Сен-Мартен слова “невозможно” не существовало. Он по очереди оглядел их. Выряженная бог знает во что, Ингрид, роскошная, но меланхоличная, одарила его беглым взглядом и устремила взор в облака, плывущие к югу. Лола, в платье, словно сшитом из рясы дородного монаха, и с соответствующим выражением лица, смотрела на него решительно.
Экс-комиссар рассказала, что ездила в Руасси допрашивать Исиду Ренту А потом побывала на стройке, на улице Обервилье, где видела убитого Эме Банголе.
– Только и всего, – съязвил Саша.
Лола примиряющее подняла руку:
– Я не собираюсь соревноваться с тобой за приз лучшего сыщика. Рента мне кое-что рассказала, но только потому, что я применила запрещенный прием.
Саша заметил красноречивый взгляд, брошенный Ингрид на Лолу. Молодая американка не одобряла методов своей подруги, но решила хранить ей верность. Как это на нее похоже. Чистая совесть и по уши в неприятностях. Сейчас она нервно мяла в руках старый билет на метро. В остальном с виду была совершенно спокойна. Вместо долгих объяснений, Лола достала из сумки магнитофон и включила его. Саша узнал ее голос, потом испуганный и удрученный голос стюардессы.
– Слушай сюда, Рента. Может, вид у меня и облезлый, но я не таких, как ты, обламывала. Или ты отвечаешь на вопросы, или я подправлю тебе мордашку… Ты не поехала в Африку на похороны бывшего дружка. Почему?
– Я хотела оборвать всякую связь с Норбером, меня могли увидеть.
– Кто?
– Убийцы, которые преследовали его в аэропорту Киншасы.
– Ты виделась с ним перед смертью?
– Да.
– Как он выглядел?
– Страшно напуганным.
– Чего он хотел?
– Чтобы я помогла ему бежать, вскочить в самолет, но я не успела. Военные приехали, Норбер сунул мне конверт и велел передать Туссену, когда буду в Париже. Он убежал, а солдаты за ним.
– Опиши их.
– Их было трое, в военной форме, в масках.
– Африканцы?
– Да.
– Ты уверена?
– Я слышала, как они говорили.
– О чем они говорили?
– О том, где искать Норбера.
– И ты отдала тот конверт Туссену?
– Нет, мне было слишком страшно. Я не хотела иметь с этим ничего общего. Я отправила его по почте.
– Что в нем было?
– Ключ.
– Ты проверила?
– Нет, это Туссен мне сказал.
– Как это было?
– Он догадался, что мы виделись с Норбером. Потому что Норбер мало кому доверял, только Туссену, своей сестре и мне. Я рассказала Туссену о том, что произошло в аэропорту. Тогда он сказал мне про конверт. Там был ключ и записка: “Камера хранения. Орегон”.
– Туссен понимал, о чем речь?
– Он думал, что это камера хранения в аэропорту Киншасы.
– Он посмотрел, что там было?
– Я его ни о чем не спрашивала. Потому что не хотела знать. Я чувствовала, что это опасно.
– Ты знаешь, что значит “Орегон”?
– Нет.
– Но Туссен должен был тебе рассказать!
– Если Туссен и знал, то мне он ничего не сказал. Клянусь! После той встречи в Париже я его больше не видела. А потом узнала о его смерти…
Лола выключила магнитофон.
– Дальше ничего интересного. Запись оставляю тебе. Можешь помозговать над ней.
– Лола, вы передумали и решили сотрудничать. Почему?
– Без меня эта женщина продолжала бы хранить тайну. Она молчала целых пять лет. Впрочем, как и другие. Они умирают от страха.
– Чего, как видно, не скажешь о вас.
Саша не мог удержаться, чтобы не взглянуть на Ингрид, давая Лоле понять, что она втянула свою подругу, гражданское лицо, в опасную авантюру.
– Я сумею затормозить перед бетонной стеной, Саша. “Орегон” – это, по всей видимости, код. У тебя больше возможностей для получения такой информации. Незаконный способ добычи этой пленки судье не понравится, но полицейским очень поможет. Признаю, что ты был прав. Наступает момент, когда человеку приходится смириться с тем, что он не всесилен. Будь добр, держи меня в курсе следствия.
