– Да, и это скверно, потому что средства и связи для этого у него есть.
Саша думал так же. Грасьен поражен в самое сердце, но когда он оправится от удара, то может натворить бед.
Саша снова пришел к финансистам. Люс Шеро подняла глаза от своих бумаг с восхищенным видом.
– Я про тебя не забыла, Саша. Это невозможно. Но у меня ничего нового.
– Я только что был у Грасьена. Будь добра, изучи досконально ситуацию с его имуществом. Помимо возможного отмывания денег, я хочу знать, как обстоят дела с его наследством.
– То есть ты хочешь, чтобы я пошла и порылась в бумагах нотариуса. Но тут есть одна загвоздка.
– Какая?
– Закон предписывает нотариусам показывать документы только в случае расследования по делу об отмывании денег. Но в том, что касается частных лиц, нотариус обязан хранить тайну клиента, как и адвокат. Только лица, упомянутые в нотариальном акте, или их правопреемники могут получить копию, понимаешь?
– Я знаю, что ты находчивая женщина, моя милая Люс. Упрямая и настойчивая. Как раз такая мне и нужна. Ты добьешься цели.
– Ах ты, льстец сладкоречивый! Но ради тебя я согласна быть дурочкой и всему верить. Может, в субботу поужинаем или в постели попрыгаем?
– Долг прежде всего. И по-моему, тема прыжков в постели возникает слишком часто, нет?
– Мне нравится повторять свои шутки, беби.
Перед уходом он подмигнул ей.
– Одно уточнение! Мне всев тебе нравится, Саша! Даже замашки мачо!
Она прокричала это в сторону, позволив коллегам насладиться зрелищем. Саша поймал на себе понимающие взгляды и, улыбаясь, ушел.
Возле лифта у него зазвонил телефон.
Марс.
– Ты был у Грасьена?
– Да. Но он не пожелал нам помочь.
– Мне только что звонил один из его друзей. Жалкий тип из МВД, который думает, что если он учился в Национальной школе управления, то он царь и бог.
– Грасьен уже успел нажаловаться?
Если адвокат действовал настолько быстро под действием успокоительных, следует опасаться худшего, когда его мозг будет ясен.
– Ему не понравилось, как ты работаешь, он потребовал тебя заменить.
– Только-то. И вам пришлось подчиниться?
– Шутишь? Это я здесь начальник. А они все пусть катятся к чертям.
– Что значит “они все”?
Саша предчувствовал неминуемый театральный бенефис Марса. И не ошибся.
– Я состою на государственной службе, однако не питаю слепой страсти к некоторым из своих коллег. Наша страна гордится своей Революцией, но ничего по сути не изменилось. Каста высших чиновников сменила дворян Людовика Четырнадцатого, переняв их дурные привычки. Тратят без счета, никогда не сомневаются в себе и руководят сверху. Я не позволю этим людям собой манипулировать. Преимущество заключается в том, что они могут нейтрализовать друг друга. Я знаком кое с кем, кто нас выручит. Просто надо знать, как такие дела делаются. Ладно, посмеялись, и хватит. Как тебе показался Грасьен?
– Конкистадора с вашего видео больше нет. Смерть Видаля его подкосила. Но я чувствую, он еще возродится.
– Тонко подмечено. И вот доказательство: он попытался убрать тебя с дороги.
– Упоминание о деле Киджо ему не понравилось. Очень.
– Он что-нибудь сказал?
– Нет, но его поведение говорило само за себя. И он заявил, что я слишком молод для этой работы.
– Прекрасно. Он раздражен. Думаю, мы что-то нащупали. Ты видел Антонию?
– Да.
– И как тебе? Хороша, правда?
– Правда. И очень спокойна. Вы с ней знакомы?
– Немного. Она любит говорить без обиняков. Тебе это может пригодиться. Если правильно с ней обращаться, можно добыть информацию об этой сволочи, ее муженьке. Так что прояви смекалку.
Марс повесил трубку. Саша положил телефон в карман и вошел в лифт. Об этой сволочи, ее муженьке… Флибустьер явно зол на конкистадора. И даже очень.
