Еще менее понятна третья тема – тема «зеркальности». Она явно была важна для Вавилова, но, вероятнее всего, этим выражением Вавилов просто для краткости обозначал какое-то собственное раннее философское построение. «…всю жизнь буду я под действием двух полюсов „зеркального“ существования: наукой и Пушкиным…» (4 марта 1911). «Теперь задача в том, чтоб сделаться ученым всецело, всецело уйти в область „зеркальности“» (13 марта 1911). Эта загадочная «зеркальность» упоминается в дневнике 26 ноября 1909 г., 4 августа 1910 г., 20 января, 23, 28 июня и 16 июля 1912 г. и 14/1 апреля 1920 г.
Особое место среди «ранних» философских тем занимает «схема созерцание и творчество». Попытка разобраться с этой «схемой» предпринята в главе об отношении Вавилова к творчеству, здесь – только подборка дополнительных (или частично уже приводившихся) цитат.
«In beiden Fällen ist dein Los fatal:
Du magst von ihm (Gott), von ihr (Natur) behandelt sein,
Ob en canaille, oder en canal;
Drum schliesse trotzend in dich selbst dich ein![596] Реплика прелестная. En canaille, oder en canal – tertium non datur[597]. Религия и материализм. Жить en canal[598]я не могу, en canaille – gradita è la vita tra Bacco ed Amore[599], или наоборот – тоже едва ли смогу. Значит, „s[ch]liesse trotsend in dich selbst dich ein“[600]. Нет, и это совсем не то. Mit Ihm und mit Ihr[601] – хочу жить в мире. И один только путь – творчество и созерцание, т. е. божеское. Творчество почти всегда игра. Активность, но не в жизни, а в ней – созерцание. И вот он исход, tertium datur[602]. В конце концов все это – modus vivendi[603], и Богу лучше видно, что из этого выйдет, но ни canaille и ни canal – я быть не хочу, несусь по воле волн, лодку несет Бог знает куда, а мой modus vivendi прежний – смотрю, но рук не прилагаю» (27 декабря 1915).
«Животные и отчасти мужики живут и, конечно, верят, уже потому, что живут, ну а мы – alli[604] – играем. Творчество – игра. Но кроме творчества и жизни есть еще – созерцание. Первые активны, второе – пассивно an und für sich[605], это нирвана полная, более страшная, чем смерть, отрицание себя самого, solo impsum non sum[606]. Мне, кажется, не дано ни то, ни другое, ни третье, мечусь в треугольнике и ищу положение равновесия» (26 февраля 1916).
«Старая схема – „созерцание и творчество“, угадал ее двадцать с лишним лет назад вполне верно. Просто стремления „жить“ чрезвычайно мало. Созерцательство тоже мало радует. Творчество, оно нужно, и с таким трудом дается. А только творчество „патент на благородство“. В творчестве самое главное в загадке сознания и самый главный исторический поворот» (11 июля 1939).
«Троица: жизни, созерцания и творчества – необходима для здоровой науки. Она, по-видимому, была у Леонардо, не было ее у Ньютона. Три типа людей: больше всего просто живущих, немало созерцателей, есть творцы, но для последних в большинстве случаев необходима большая порция жизни и созерцания» (15 июля 1939).
«Когда-то на войне сам себя называл „военным корреспондентом“, не воякой, а наблюдателем. Оказывается и вообще на белом свете я оказался таким „репортером“. Появился „с того свету“ не для того, чтобы активно ввязаться в запутанную эволюционную драму с апофеозом, а для того, чтобы только на нее посмотреть, понять и разузнать, в чем дело. И это я очень давно понял, в старых моих военных дневниках 15-го–16-го года это есть. „Созерцание“ и „Творчество“. Активное участие в жизни хочется только как творчество[607], а для этого нужны такие качества, которых порой не хватает. Это уж совсем другой вопрос, которого здесь почти не касался, связанный с неумением, самолюбием и прочими дрязгами бытия» (31 марта 1940).
«Нужна обстановка для творческого созерцания» (21 июля 1939), «В себе полная неуверенность и жить хочется, только что-то создавая. По-прежнему созерцание и творчество, остальное неизбежный, иногда очень тяжелый крест» (24 июля 1940).
«Опять ни творчества, ни созерцания» (8 августа 1939), «…тщетное стремление к творческой активности и созерцательному спокойствию» (18 августа 1939).
