— А я и не показывался. Это у тебя глаза стали другими. Наверное, ты пил зелье Ядвиги Олизаровны. И не раз. Не так ли?
— Да — согласился Степан.
— Вот видишь. А кто его пил хотя бы дважды… Ага, вот о чем я хотел спросить! Скажи, пожалуйста, как это тебе удалось отпроситься домой?
— А я не отпрашивался — сказал Степан — просто Аристарх послал меня за молоком и бутербродами.
Шурхотун отшатнулся.
— Как Аристарх? — прошептал он — А Ядвига Олизаровна? Разве не она отпустила тебя?
— Нет. Она, видимо, и не догадывается, где я.
Шурхотун сжал свои ладошки так, что аж косточки затрещали.
— Вон оно что. Скажи, пожалуйста, а какой ты ее сейчас представляешь? Она плохая, да? Зла, кровожадная?
— Напротив! — воскликнул Степан — Она хорошая и добрая. Она заботлива. И Аристарх также.
— Ты сам так считаешь?
— Конечно, сам!
— Не спеши, Степанчик — попросил Шурхотун — прислушайся к себе, может, тебе кто-то другой это подсказывает?
Степан смолк.
— Кажется, сам — сказал он через минуту — и разве еще вот тут — он положил ладонь себе на грудь — будто кто-то сидит и нашептывает: «Она добрая, добрая».
Из уст Шурхотуна раздался стон.
— Плохи твои дела — с болью вымолвил он — ты даже не представляешь, как плохи твои дела!
— Почему плохи?
— Потому, что ты уже не совсем человек.
— Я? Не человек? — пораженно переспросил Степан.
— Да, Степанчик — грустно вздохнул Шурхотун — Они уже начали командовать тобой, понимаешь? Они заставляют тебя мыслить и говорить так, как им выгодно. Не сегодня-завтра ты будешь делать все, что они только прикажут. Ой, Степанчик, как же нам теперь быть? И страшнее всего то, что тебе уже никто не поможет. Даже отец не поможет. Разве что…
И Шурхотун надолго смолк.
— Ладно — сказал он наконец — так тому и быть. Я уже пожил на этом свете более, чем достаточно. А ну, дитятко мое, наклонись ближе!
— Зачем?
— Так надо. Ниже, ниже наклони голову. Вот так. И глаза закрой.
Домовой забубнил что-то непонятное. Тогда нажал на веки Степана пальчиками, провел по вискам.
— Теперь можешь открыть глаза — позволил он — Ну так как — вспомнил, что с тобой произошло?
Степан послушно открыл глаза, и в тот же миг ему перехватило дыхание.
— Дедушка! — воскликнул он и соскочил с кровати — Завтра баба-яга собирается Таню посадить в печь! Представляете — Таню в печь! Живого человека! Нет, надо ее немедленно спасать!
Шурхотун жалобно захлюпал носом.
— Охо-хо, Степанку! Таня Таней, но ты и о себе подумай.
— Не хочу о себе! Сейчас… сейчас я разбужу папу с мамой и расскажу, что с нами случилось. А уж папа что-то и придумает!
Шурхотун грустно покачал головой.
— Ничего из этого не выйдет — заметил он.
— Почему это не выйдет?
— Потому, что тебе никто не поверит.
— Это мне не поверят? Мне, своему сыну?
— Тебе, кому же еще. Вот, вспомни, поверили ли они, когда ты увидел Ядвигу Олизаровну в бинокль? Поверили?
— Нет.
— То-то и оно. Скажут, что ты все выдумал. Но если даже и поверят, то вряд ли смогут чем-то помочь. Бороться с бабой-ягой может лишь тот, кто не раз и не два пил ее волшебное зелье. А кроме тебя, Степанку, его не пил никто.
— Тогда выходит, что только я могу бороться с бабой-ягой — сказал Степан.
Шурхотун болезненно улыбнулся.
— Выходит, что так. Но ты всего лишь маленький, слабый мальчик.
Степан задумался. Он не считал себя слабым. Но уже убедился, что баба-яга намного сильнее. И Аристарх тоже.
— И все же я должен с ними бороться — сказал он — Но я не знаю, как это делать. Ты мне не поможешь?
— Нет — сказал Шурхотун — Я могу лишь совет дать. Вот слушай. Справиться с Аристархом, ее помощником, не так уж и трудно. Достаточно схватить его за загривок и как следует тряхнуть. И он тогда сделается слабым и послушным, словно котеночек. Но заметь, что Аристарх просто так свой загривок не подставляет. А вот с бабой-ягой намного сложнее. Я даже не знаю, как к ней подступиться. Знаю лишь, что главная ее сила — в СТУПе.
— А что оно такое?
— Система Точного Управления Полетами — объяснил Шурхотун. — А СТУПа — это ее сокращенное название. Вот если бы тебе удалось завладеть ею — тогда другое дело. Баба-яга за нее все отдаст.
