Сейчас тоже, едва успел г-н Фицек войти, как глаза Швитцера открылись.
— Что прикажете, господин Фицек? Прибыли первосортные свежие сосиски меньше часа тому назад.
Фицек горько засмеялся:
— Сосиски? Господин Швитцер, сосиски?.. Оставьте вы сейчас ваши сосиски. Вы знаете меня. Вы знаете, кто я такой. Я всегда уважал и почитал вас, господин Швитцер. Вы — честный лавочник, вы знаете, что я и мухи не обижу, а если хорошенько попросить, так и рубашку последнюю отдам. Чего я хочу, господин Швитцер? Чтобы все имели хлеб. Разве это плохо? И чтоб я тоже имел. Прав ли я? Скажите, господин Швитцер, вас душат крупные торговцы?
Господин Швитцер окончательно проснулся.
— Как же не душат, как же не душат, господин Фицек? Всю жизнь мне портят. Но это еще ничего; крупные торговцы! К этому за двадцать лет я уже успел привыкнуть… Социалисты организовали кооператив. На улице Хернад открылся их первый магазин. Вот тебе, Элек Швитцер, только этого тебе не хватало.
Фицек делал вид, что слушает Швитцера.
— Кооператив?.. Да… беда… Скажите, что может сделать человек против Кобрака? Куда обратиться? Где справедливость? Где закон? Разве умерла справедливость? Возможно ли это… Приходит какой-то Кобрак — сам не знаю, кто он, что он, мальчик или девочка, молодой или старый, — работает машинами и своей скверной фабричной работой разоряет честного ремесленника. К кому пойти мне, господин Швитцер? Кто услышит меня? Кто поможет?
Все это он произнес голосом, полным отчаяния, выкатив глаза. Усы его дергались то вверх, то вниз, в словах слышалось такое страдание, что Швитцер нашел лучшим на время спрятать свою собственную боль. Он посмотрел на маленького взволнованного человечка и наклонился над мраморной плитой кассы, зажав седеющие виски руками.
— Я, господин Фицек, советую вам пойти к Важони. Он друг бедных маленьких людей. Поговорите с ним. Он умный человек. Страшно умный человек. Это будет вернее всего…
Господин Фицек стукнул себя по лбу, как будто нашел врата спасения.
— Спасибо, дорогой сосед! — Он сжимал, тряс красные, распухшие пальцы Швитцера. — Спасибо, дорогой сосед! Я пойду… Ни минуты медлить не буду…
И Фицек устремился на улицу так, как будто от этого зависели его жизнь и счастье. Пальто у него расстегнулось и летело за ним, он быстро переставлял короткие ноги.
Горели газовые фонари, и над домами щурились звезды.
«Поможет, непременно поможет. Не может быть, чтобы он не помог такому человеку. Я расскажу ему: «Господин адвокат… нет, — господин депутат… нет, — милостивый государь. Да! Перед вами отец семейства, отец семейства, желающий обеспечить счастье своих детей честным трудом, а его хотят съесть… сожрать… Не покидайте меня, господин депутат, умоляю вас, ведь вы же друг маленьких людей!..»
И он уже видел, как Важони встает в парламенте. Мертвая тишина. Депутаты ждут его речи; министры волнуются. Сейчас… Сейчас… Руки приставляют к ушам, складывают их горстью, чтобы лучше слышать. И Важони говорит: «Уважаемый парламент! Страшная несправедливость гнездится в нашей стране. Знает ли об этом император? Король и император Франц-Иосиф, наверное, не знает, иначе он не позволил, не потерпел бы ее. Здесь находится Ференц Фицек». И вот Фицек вылезает из-за скамьи и со страдальческим лицом озирается. Сердца депутатов всего парламента вздрагивают от жалости… И он шепчет: «Господа депутаты, господа министры…»
Эти воображаемые картины завершались всегда одним и тем же: Кобрака арестовывают, филиал его закрывают…
Господин Фицек вбежал по лестнице дома на бульваре Терез и позвонил. Сердце его колотилось.
— Я хочу говорить… с господином депутатом.
— Господин депутат будет дома только через час. Присядьте, пожалуйста.
— Я желаю вступить… в демократическую партию.
— Позвольте, но здесь это невозможно сделать, это адвокатская контора.
— Но, сударь, помогите мне, мне необходимо срочно вступить… Мое сердце принадлежит Важони… Срочно!
Секретарь проглотил улыбку. «Что за чудило такое?» — подумал он.
— Пожалуйста! Вот вам анкета, заполните ее и возьмите с собой.
— Я оставил дома очки, не могу писать… Я сапожник, ремесленник Ференц Фицек… с десятью подмастерьями. Я продиктую вам…
