— Нет, крупчатку, — ответил мальчик с полным знанием дела. — Еще прикажете что-нибудь?
Покупатель не спешил с ответом. Сначала он открыл кулек, посмотрел в него, взял щепочку муки, растер ее между пальцами и пошел к окну.
— Крупчатка, — сказал он удовлетворенно.
Мартон был обижен недоверием.
— Что прикажете? — обратился он к следующему покупателю.
— Дайте четверть кило риса «Каролина».
Мальчик взял пакет, выдвинул длинный ящик с рисом и загородил им дорогу за прилавком. Затем встал на цыпочки, потому что рис лежал высоко. Салями, висевшая на ручке ящика, болталась во все стороны.
Дядя Иллеш как раз шел, пыхтя, к ящику с «бразильским кофе 1-а», когда заметил преграду. Не сказав ни слова, он водворил ящик с рисом «Каролина» на место. Мартон подождал, и, когда бакалейщик прошел, он снова выдвинул ящик и погрузил совок в рис. Блестящие рисовые зерна посыпались из совка в кулек. Кулек Мартон поставил на весы, совсем неожиданно приподнял совок, и рис перестал сыпаться, весы качнулись.
Мальчик бросил совок, задвинул ящик. Сняв пакет с весов, он завернул его и толкнул к покупателю.
В это время первый покупатель, увидев, что мальчик спокойно обслуживает другого, а о нем забыл, неуверенно направился к двери. Однако Мартон искоса следил за ним и, когда покупатель взялся за ручку двери, громко крикнул:
— Четверть кило соли — четыре крейцера, полкило крупчатки — девять, всего тридцать крейцеров!
Тогда покупатель обернулся.
— Ах да, я и забыл…
Мартон, получив тринадцать крейцеров, опустил их в карман халата.
— Кило рису, полкило сахару, на восемь крейцеров чернослива, салями «Доззи», пол-литра керосина…
— Прошу кусок шоколада.
— Дядя Иллеш, — обратился Мартон к бакалейщику, — кусок шоколада.
Бакалейщик в это время резал хлеб.
— Сейчас, — сказал он.
Шоколад он хранил в кассе, и Мартону нельзя было продавать его. Г-н Иллеш объяснял это тем, что Мартон не может отломить от толстого шоколада такой кусок, какой нужно, кусок может треснуть, и тогда покупатель не возьмет его. Бакалейщик оставил за собой монополию продажи трех товаров: салями, сыра эментали и шоколада.
— Бутылку содовой!
Мартон помчался вверх по лестнице в склад. В темном складе стоял холодильник. Мальчик открыл дверцу, полез в шкафчик и вытащил бутылку содовой воды. Послышался звон. Опрокинулся стакан с малиновым сиропом жены Иллеша.
«Ну, быть скандалу», — подумал мальчик.
Дядя Иллеш посмотрел на часы, висевшие над дверью.
— Десять часов!.. Мартон, опусти штору.
В воскресенье полагалось закрывать в десять часов утра. Постовой полицейский уже шел контролировать. Минута опоздания — штраф пять форинтов. Годами продолжавшаяся борьба за воскресный отдых в торговле дала результаты. Штраф предложили сами торговцы: ведь если не будет денежного штрафа, то такие Иллеши, которые работают без приказчиков, свободно могут торговать весь день.
Мартон зацепил палкой с крючком за кольцо шторы, дернул, и она опустилась. Стемнело. Только сквозь верхнее окно проникал грязноватый свет. Покупатели с улицы больше не приходили, оставшиеся в лавке уходили через черный ход. Из склада можно было пройти в кухню, а оттуда — во двор. По этой дороге прибывали новые покупатели. Так что оживленная торговля продолжалась, только г-н Иллеш пыхтел иногда:
— Не шумите! Полицейский услышит.
А полицейскому важно, чтобы спустили штору. В лав ко можно было делать что угодно. Г-н Иллеш благословлял свою прозорливость: он нашел лавку с двумя выходами и два раза в день угощал полицейского ликером.
К двенадцати часам народу со двора стало идти все меньше, а после полудня торговля и совсем прекратилась: всюду обедали.
Мартон подошел к своему отцу-воспитателю и выложил перед ним скопившуюся в кармане халата мелочь. Они принялись подсчитывать приход. Г-н Иллеш сидел в кассе и раскладывал мелочь стопками. Бумажные деньги и золото г-н Иллеш вылавливал из общей массы денег.
Подсчитав выручку, они зажгли керосиновую лампу. Жена бакалейщика слезла с дивана, и прислуга подала обед.
Госпожа Иллеш вздыхала. Лицо ее было одутловато, под глазами висели мешки. Она лакала суп, как кошка, иногда облизывая уголки губ, и старалась не замечать Мартона. Она ела свою особую пищу и беспрерывно пила малиновый сироп.
