Елена бросила взгляд на девушку, сидевшую в одной рубашке, и глаза ее невольно остановились на выглядывавшем из-под сорочки голом теле.
— Нет, это ужасно! Одиннадцать лет…
— Что ты! А я жалею, что все уже прошло. Сколько я получала тогда! Теперь уже столько не платят. Это великое сокровище! Получила бы ты, Елена, хоть половину тех денег, не знала бы, куда от счастья деваться. Вы и питались бы хорошо, одевались бы… А так мучаешься только. Для чего ты живешь? Ну, скажи на милость!
— Мучаюсь — это верно. Зачем живу? Верно…
— Ну вот видишь, — прервала ее Эрночка. — Этельке-то уже двенадцать лет…
— Что ты привязалась к Этельке? — воскликнула Елена и снова взялась за чулок.
— Ей двенадцать лет. Хорошенькая белокурая девочка. Скоро и грудки у нее вырастут.
— Оставь Этельку в покое.
Эрна заговорила страстно, горячо:
— Работает она у тебя на пробочной фабрике, вот и заработает себе чахотку. Потом можешь радоваться. Как и отец, будет кашлять всю ночь. Разве не страшно работать по десять часов в день, да еще такому маленькому ребенку?..
— Что же я могу поделать? — Елена вздохнула. — Не хватает нам заработка Антала.
— Что ты можешь поделать? Господи!.. — Эрна подняла к потолку свои голубые глаза, — Что ты можешь поделать? Подумай немного. Вот…
— Я уже сказала тебе: оставь Этельку в покое.
— Ладно. Я оставлю ее в покое. Только вопрос в том, оставят ли ее в покое другие. Сколько лет Боришке? Семнадцать. Ну, вот видишь. Ты думаешь, она еще девушка? Очень ошибаешься! Ее уже, наверно, обработал какой-нибудь мальчишка-голодранец на этой пробочной фабрике. И какая тебе выгода от этого?
— С чего ты взяла? — крикнула на нее Елена. — Боришка — девушка. Я знаю, — произнесла она взволнованно.
Посмотрев на Елену, Эрна склонила голову на плечо и обняла колени руками. Рубашка совсем задралась, но это ее не смущало. В глазах зажглись мутные огоньки.
— Не волнуйся. Подумаешь, страсти какие. Когда-нибудь до каждой должен дойти черед. Главное, чтоб ей не набили живот. Ну, а если и набьют, мамаша моя поможет.
— Неправда! Врешь! Не понадобится. Ты просто гадкая сплетница!
— Я уже сказала тебе: не волнуйся. Со всякой может случиться. Будто бы с тобой так не случилось?
Елена покраснела. Ничего не ответила.
— И с тобой это случилось, — безжалостно продолжала Эрна. — А потом ты вышла замуж за этого мямлю. А теперь полюбуйся на себя! Это вместо того, чтоб аборт сделать… Дура!
— Мне некому было помочь.
— Ну, а теперь есть кому. Чего тебе еще? Да ешь ты этот шоколад! Правда, хороший? Ешь, не стесняйся. Захочу, завтра хоть четыре плитки получу сразу. Попрошу и получу. Мне и тот барин, и другие покупают. Он помнит все. Всегда говорит: «Три года была ты моей отрадой».
— Три года? Стало быть, четырнадцати лет уже надоела ему.
— Да, — равнодушно ответила Эрна. — Ему помоложе нужны. Такой у него вкус. С этим спорить не приходится. Но иногда и я бываю у него. Он очень щедрый… Вот у меня и нет никаких забот, живу как хочу. Я не поменялась бы с тобой, Елена.
Елена поднесла чулок к своим красным глазам. Штопала и вздыхала.
— Оставь. Кто же поменяется со мной?
— Но ты еще можешь свою жизнь устроить… Знаешь, кто тот барин? Но не болтай об этом… Видишь, как я тебя люблю!..
Она ближе подвинулась к Елене.
— Его зовут Шандор Фенё. Доктор Шандор Фенё. Ответственный редактор и владелец газеты «Мадяр Хирлап». Очень важный барин. У него денег куры не клюют.
— Это хорошо, — заметила Елена.
Эрна слегка одернула задравшуюся рубашку и медленно, монотонно зажужжала:
— Теперь ему опять захотелось двенадцати-тринадцатилетнюю девочку. Он сказал, чтоб я любым способом раздобыла ему. «Эрна, во что бы мне это ни обошлось, достань, Я осчастливлю всю ее семью». Мне он тоже заплатит. Денег у него тьма-тьмущая. И тебе, Елена, повезет. Он поможет вам. Вы переедете в приличную квартиру, купите себе хорошую обстановку, и заживешь ты на славу. Разве не жаль потерять такое сокровище? Бедняку большое счастье, если находится такой барин. А Этелька…
Елена вскочила.
— Скажи еще слово об Этельке, и я вышвырну тебя! Поняла?
Эрна поднялась, разыскала свои панталоны, надела их.
