Послышались знакомые шаги. Муж на лестнице. Она открыла дверь и подбежала к нему:
— Дюри!
Дёрдь Новак, с маленьким солдатским сундучком, прибыл в отпуск домой на две недели.
6
Как-то вечером г-н Фицек взглянул на Мартона и заявил.
— Сынок, худой ты очень… С завтрашнего дня ежедневно перед завтраком будешь получать стакан молока. От этого окрепнешь. Ну, а потом посмотрим, как отблагодаришь отца.
Мартон был так называемым «самым умным ребенком». С одними пятерками перешел он в четвертый класс начальной школы. Он умел хорошо считать в уме, и в глазах Фицека это высоко поднимало его цену. «Считай, считай, сын мой, по крайней мере, в жизни не так легко пропадешь».
Мартон любил работать и любил оказывать услуги. Он был на побегушках у всего дома: жена официанта Рети посылала его за аспирином и вечерней газетой; старший дворник посылал в ломбард, ухажеры — к девушкам с любовными письмами в тех случаях, когда письмо надо было передать осторожно, так, чтобы родители девушек не заметили: в этих делах у Мартона был уже опыт; у бакалейщика Иллеша он упаковывал сахар, молол мак, насыпал муку, а когда дядя Иллеш спал, сторожил магазин.
Он был на посылках и у подмастерьев в мастерской и за все свои услуги получал в неделю два крейцера, которые тут же отдавал матери. Пощечинами, словами, материнской лаской внушали ему, что деньги тратить на самого себя нельзя; о деньгах, которых всегда не хватало, было столько разговоров, что ему и в голову бы не пришло истратить или скрыть хоть один крейцер. Нельзя сказать, чтоб он не любил, скажем, конфет, но, когда где-нибудь случайно ему давали, он всегда делился с домашними. И если случалось, что, не замечая, ему не оставляли ни одной, он был совсем счастлив, наслаждаясь собственным бескорыстием.
Если приходил нищий и отец выгонял его, Мартон шепотом упрашивал мать дать ему что-нибудь и тайком бежал за нищим: он не переносил страдания других и не мог не думать о них. А если нищий уходил и Мартону нечего было ему дать, то даже ночью снился ему голодный нищий. «Как он голоден! Господи боже, что с ним будет?..»
…На углу улицы Луизы и улицы Магдолна сидела женщина и продавала конфеты: в корзинке у нее были леденцы всех цветов, оранжевые кусочки засахаренных апельсинов, пятиугольные мятные конфеты и «микадо». Женщина была маленькая и худенькая, глаза ее были вечно воспалены, на руках она держала младенца, изредка давая ему грудь, а рядом на тротуаре сидела девочка лет трех. Маленькая усталая женщина, глядя пустыми глазами, ждала, не купят ли у нее чего-нибудь.
Однажды дворничиха послала Мартона в ломбард, чтобы он отнес шубу мужа. Шубу завернули в простыню, чтобы никто не увидел. Мартон знал: такие финансовые операции делаются тайком, чтобы в доме не проведали, что дворничиха вынуждена отдавать в заклад. Зато такие услуги оплачивались лучше всего — дворничиха обещала ему три крейцера.
Мартон отнес шубу, получил деньги и квитанцию.
Он проходил мимо торговки с конфетами. Маленькая женщина как раз кормила грудью ребенка, и в ее воспаленных пустых глазах была невыразимая боль. Мартон прошел сначала мимо, потом вернулся, снова прошел мимо кормящей женщины, затем встал перед нею, разыскал в деньгах полагавшиеся ему три крейцера и, заикаясь, сказал:
— Пожалуйста!
Торговка посмотрела на него и устало спросила:
— Вам что?
— Ничего, — ответил, покраснев, мальчик и пошел.
Но молодая женщина окликнула его:
— Нет, даром я не возьму деньги, возьмите что-нибудь…
Она говорила так тихо, что Мартон вынужден был вернуться.
Мальчик был совсем смущен, он не хотел обижать «тетю», дрожащими руками взял три «микадо» и ушел. В руке у него были «микадо». Что же теперь делать с ними? Если он отнесет их домой, то выяснится, что он истратил деньги. И никакие объяснения не помогут. Куски «микадо» жгли ему руку. Мартон не пошел домой, а побрел по улице Карфенштейн и, давясь, съел куски «микадо».
Потом отправился домой и несколько дней мучился. Зачем сделал он все это? То, что съел куски «микадо», — это хуже всего. Дворничиха еще скажет матери, что посылала его в ломбард и дала ему за это три крейцера, и тогда кончена его честность: ему больше не поверят, хотя он матери всегда говорит правду. Но если дворничиха и не скажет — все равно он истратил деньги и умолчал…
