Жена Фицека остается одна, стоит некоторое время, ребята вокруг нее; она снова нюхает шерсть, щупает, потом оставляет костюмы на прилавке и направляется к двери. У самой двери управляющий окликает ее:
— Хозяюшка любезная!
«Хозяюшка любезная» повертывается. Она уже немного устала, но держится. И управляющий берет ее за руку так, как будто весь запас своих добрых чувств в этой жизни он хочет подарить ей. Ребята гуськом идут за ними. Когда они подходят к костюмам, управляющий делает вид, будто речь идет вовсе не о покупке, и прислоняется к прилавку.
— Сколько лет этому мальчику? — показывает он на Отто.
— Пятнадцать.
— Какой красивый, взрослый молодой человек! И как его зовут? А тот?.. Замечательные дети! — И так дальше, непринужденно, любезно.
Ребята уже покраснели от стыда, матери их тоже надоедает этот разговор, управляющий как раз на это и рассчитывает.
— Так за сколько вы отдадите?
— Ах, хозяюшка, оставимте это! — И управляющий машет рукой в сторону прилавка. — Поговорим о чем-нибудь другом, В нынешнем году вы, наверно, не будете покупать у нас. Купите у Имхофа, не все равно? У Имхофа первосортные товары!
— Ладно, ладно, — отвечает хозяйка. — Так сколько вы просите?
Управляющий опускает голову и делает вид, что обдумывает. Затем, бормоча, смотрит на номера костюмов, будто это какие-то тайные знаки. Бормочет, бормочет. Качает годовой. «Невозможно, невозможно», — шепчет он, затем запрокидывает голову и как загипнотизированный смотрит на женщину.
— Шестьдесят форинтов… — Он стонет. — Круглая сумма. С убытком продаем! Упаковывать! — кричит он и уходит, слегка раздраженный, как человек, еще не пришедший в себя.
Но Берта останавливает руку упаковщика.
— Подождите!
И упаковщик ждет.
Теперь к ней подходит приказчик, г-н Перл.
— Не торгуйтесь больше, а то он еще передумает. За такую цену мы еще никогда не продавали. Я сам не знаю, что с ним случилось. Наверно, он ошибся. Себе в убыток продает. Только бы господин хозяин не узнал…
Берта слушает, потом поворачивается. Идет. Выходит из дверей. Ребята за ней. Ее не зовут обратно. На улице она ждет… Ничего. Шесть шагов… Ничего. Двадцать шагов… Ничего. «Видно, и вправду не отдаст». Но она идет дальше. Сорок шагов. «А… надо бы вернуться!» Но она идет.
— Не оборачивайтесь! — говорит она детям.
У ребят не только нет охоты оборачиваться, но они лучше бы голышом ходили, чем костюмы покупать. Они убеждены, что мать не права.
Восемьдесят шагов…
— Любезная хозяюшка! — За ее спиной стоит г-н Перл. — Меня послал господин управляющий. Идемте поскорей. Он хочет вам что-то сказать.
Они идут обратно. Костюмы, видно, повесили на место, так как на прилавке их нет. Управляющий вводит их в сумрачный склад, закрывает дверь и сердито говорит:
— Я могу дать костюмы дешевле, хоть пять за тридцать пять форинтов. Пожалуйста! Пожалуйста! — И он бросает костюмы один за другим, сердито кидает на прилавок уже двадцатый костюм с такой быстротой, как будто хочет завалить ими весь магазин: — Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!
— Не нужно! И не показывайте их! — говорит женщина. Ребята робко смотрят на взбесившегося управляющего.
— Так сколько вы даете? — кричит управляющий без «любезная хозяюшка». — Сколько даете?..
Жена Фицека знает, что теперь они подошли к последней черте.
— Пятьдесят форинтов. И ни крейцера больше.
Тут управляющий хватает ее за руку и тянет из склада в магазин.
— Господин Перл, — пыхтит он, — я, наверное, рехнулся… Займитесь вы ею. Я уже не могу говорить. Конец мой пришел. Пятьдесят форинтов! Ну как вы могли подумать! Воруем мы, что ли, товар? — орет он.
Берта начинает сердиться.
— Вы не кричите. Я покупать пришла!
— Господин Перл, — управляющий хватается за голову, — позовите сюда господина хозяина!
Хозяин подбегает.
— Что случилось? Что случилось? Господин управляющий, тише, пожалуйста… Одну секунду, любезная хозяюшка…
Он внимательно слушает. Смотрит на ярлычки. Качает головой. С упреком глядит на женщину:
— Но позвольте, ведь вы и так получаете со скидкою. Я же убыток терплю. За пятьдесят форинтов нельзя. Прибавьте еще сколько-нибудь.
