— Вы, Шимон, мой старый знакомый. Помните, как мы вместе пришли домой из корчмы? Планы… Думаете, что я отказался от них? Я буду чинить — это тоже хорошо, это тоже хлеб. Главное, чтобы солидно, без долгов. Я расскажу вам… Ну, вас бог послал…
…Флориан действительно уехал в Колошвар. Иногда он писал Шимону. Шимон знал, что Флориан хотел бы приехать в Пешт, и напомнил о нем Фицеку. Фицек заставил Шимона немедленно ответить.
— Может приехать. У меня работа есть, найдется и для десяти подмастерьев, были бы лишь порядочными людьми. Может ехать! На Фицека всегда можно рассчитывать. Управляющий… Это было давно, что сейчас говорить об этом! Все в порядке, вы не будете управляющим, но я не нарушу расценок… Думаете, что нельзя выкарабкаться починкой? Очень ошибаетесь, любезный друг. Очень даже можно, только не надо терять надежды и самостоятельности. Самостоятельный ремесленник!
Фицек встал и подошел к стене, где в черной рамке под стеклом висела бумажка.
— Посмотрите на ремесленное свидетельство. Ни за какие деньги я не расстался бы с ним. Дорогая бумажка, сердцем прикипел к ней. Чего-чего только не даст еще эта бумажка! И вы, Шимон, тоже честно работайте и, коли женитесь, возьмете такое свидетельство, а тогда, кроме бога, никто над вами командовать не будет. Вы узнаете, чего стоит эта бумажка, и лучше пусть жизнь отнимут, а не ее. Великое это дело. Вот, например, сосед мой Пацер был сапожником, теперь у него кофейная. Золотые копи! Были вы у него? Ну вот! Всегда набита портными, подмастерьями. Золотые копи! Говорят, что у этого усача три тысячи форинтов в сберегательной кассе. Видите, как можно в люди выйти!
— Но, господин Фицек, — ответил Шимон, когда поток слов остановился на секунду, — ведь Пацер-то возвратил свидетельство на ремесло сапожника и так стал владельцем кофейной.
Фицек дернул плечами.
— Чего же не возвратить, ежели и без него может свое счастье найти? Вы тоже чудной человек. Дурак, что ли, будет сапожничать, если от кофейной больше прибыли! Почему? Разве кофейная не ремесло? Ремесло. Еще какое! Кофейное ремесло. Там над кассой висит у него свидетельство. Что же вы не прочли? Я и фамилии своей прилично подписать не умею, но такие вещи всегда читаю. «Господин Янош Пацер уполномочивается содержать кофейную». Самостоятельный? Самостоятельный! Много зарабатывает? Много! Что еще надо? Для чего же ремесло? Для того, чтобы прибыль иметь. Не знаю, чему тут удивляться!
Шимон подумал — и не стал удивляться. А г-н Фицек решил про себя, что Шимон все-таки значительно глупее, чем он предполагал, и что не напрасно он, Фицек, мастер: у него одного больше ума, чем у шести подмастерьев, вместе взятых, это справедливо, так и должно быть. Пусть мастер будет умнее своих подмастерьев, иначе он не настоящий мастер.
— Например, — Фицек снова сел рядом с подмастерьем, — на днях я возьму у старьевщика с площади Текели башмаки для починки. Старьевщик дает в неделю тридцать пар. Правда, платит он мало, но и мы даем соответствующую работу и такой же материал. Старьевщик Поллак сам сказал: «По мне, хоть промокашкой союзьте, только бы покупатель не заметил». — «Все в порядке, — ответил я, — постараюсь». За союзку он платит полтора форинта.
— Сколько? — ужаснулся Шимон.
— Полтора форинта.
— Да ведь одна работа стоит форинт.
Господин Фицек положил руку на засученный рукав Шимона.
— В том-то и дело, как раз об этом я и хочу с вами поговорить. Твердые расценки — хорошая штука, это я уже сказал вам, но смотря когда. Приходит заказчик и приносит союзить пару хороших башмаков. Платит за это три с половиной форинта. Я даю на это добротную кожу, прекрасную подошву, вы получаете за работу форинт, и мне еще кое-что перепадает. В таком случае хороши твердые расценки! Но, милый Шимон, заказчики не всегда толкутся в мастерской. Что делает человек в таком случае? Идет на площадь Текели и берет союзки за полтора форинта. Вертхеймер делает за ту же цену. И Бало — тоже. Все в порядке. То, что умеют другие, могу и я. «Возьмусь, господин Поллак». За семьдесят пять крейцеров я закупаю материал. Скверная кожа, подошва — как пеленка, картонные каблуки, навощенные. Сколько я должен вам заплатить? По расценкам — форинт. А где моя прибыль тогда? Я останусь в убытке. Не возьмемся? Будем сидеть без работы. Ну, Шимон, теперь будьте умным! — Он хлопнул подмастерья по голой руке.
