— Мы сыграли три сета в теннис, муж, как всегда, выиграл, он вообще прекрасно играл… — Употребив глагол в прошедшем времени, вдова прикусила губу. — Даже у Президента выигрывал. Потом вернулись в дом, приняли душ, я разогрела голубцы… Потом муж сказал, что у него немного кружится голова, и он ушел минут на двадцать вздремнуть, попросив, чтобы ровно через двадцать минут я обязательно его разбудила, он собирался поработать. Я убрала посуду, пошла в гостиную, включила телевизор, шли четырехчасовые новости по НТВ, я подумала, как раз посмотрю новости и пойду его будить. Посмотрела, вошла в спальню, а там… — Она запнулась, снова прикусив губу.
— О чем вы говорили за столом, Элла Максимовна?
— О чем? О предстоящей поездке в Америку, он рассказал программу будущих встреч, визитов, я, естественно, обрадовалась: впервые еду с мужем, да еще в такую ответственную командировку… — Слеза скользнула по ее щеке, она смахнула ее, вытащила платок. — Вот и все.
— А прислуга, ее не было?
— Они были с утра, повариха и уборщица. Приготовили голубцы, убрались, пока мы играли на корте, и должны были прийти в пять вечера. — Вдова посмотрела на часы. — Уже половина седьмого… Уборщица приходила, она здесь неподалеку живет, я попросила ее зайти попозже, тут уже работали ваши сотрудники, а повариха до сих пор не появилась.
— Понятно, — Турецкий вытащил из кармана бланк протокола допроса свидетеля. — А как вашу повариху зовут и где она живет?
— Ее Надя зовут, а фамилия… — Элла Максимовна напряглась, пытаясь вспомнить фамилию. — Надя… Простая фамилия. Нет, не помню. Знаете, я…
Глаза ее снова увлажнились.
— Ничего-ничего, это мы выясним, — успокоил ее Турецкий, наскоро записывая показания Эллы Максимовны.
— Она на станции живет, километра два отсюда.
Дверь в гостиную неожиданно распахнулась, и вошел Владимир Алексеевич Белов, премьер-министр страны, крепкий, осанистый, уверенный в себе, неся на лице мрачно-ожесточенную тень случившегося. За ним бесцеремонно прошествовали трое человек охраны, впившись в Турецкого подозрительными взглядами и готовые при первом неосторожном жесте наброситься на него и скрутить руки. Премьер, не замечая Турецкого, подошел к Элле Максимовне, она поднялась, но Белов энергичным движением усадил вдову обратно, взял ее руку и легонько сжал, произнеся положенные в таких случаях слова соболезнования. Премьер запинался, говорил сбивчиво, и Александр Борисович видел, как он потрясен происшедшим.
— Элла Максимовна! Олег был таким одаренным и толковым экономистом, политиком, организатором, что я не побоюсь этого слова и скажу, что мы потеряли будущего премьера или даже президента. Мы сегодня понесли такой урон, какой нам никакая инфляция нанести уже не сможет, — выговорил Белов.
Ему было за шестьдесят, но он держался молодцом. Широкая грудь и мощная шея свидетельствовали о могучем, богатырском организме, но и нагрузки, которые он на себя взваливал, давали о себе знать. Жесткие морщины прорезали лицо, под глазами лежали глубокие тени, и во всей широкой, чуть сгорбленной фигуре чувствовалась усталость.
Он обернулся, мельком взглянул на Турецкого, потом на вдову и, видимо, приняв следователя за родственника, приготовился и ему высказать необходимые слова утешения.
— Это следователь из прокуратуры, — объяснила Элла Максимовна.
— Старший следователь по особо важным делам Турецкий Александр Борисович…
Премьер крепко пожал ему руку.
— Это действительно особо важное дело, — кивнул он.
Двое охранников после такого рукопожатия Белова несколько смягчились во взорах и стали смотреть на Турецкого равнодушно-печально, как на лишний, но временно необходимый предмет ритуально-похоронного процесса.
— Вы уже сформировали собственное мнение относительно случившегося? — спросил Белов, обратившись к следователю.
Турецкий сказал сухо:
— Здесь может быть как естественная смерть, так и умышленное убийство. Нужно во всем тщательно разобраться.
— Я вас понимаю, — хмуро согласился премьер. — Если будет нужна моя помощь, звоните, я найду способ и время помочь следствию.
Он еще раз пожал руку вдове, высказал снова слова соболезнования, упомянув о помощи и всяческом содействии по всем вопросам, заявив, что расходы по похоронам и остальные хлопоты правительство возьмет на себя.
