Гонцы смерти - страница 32

Александр Борисович кивнул. Вытащил сигарету, закурил.

— «LM» — паршивые сигареты, — заметил Николаша. — Как вы их только курите? Уж лучше «Пэл-Мэл».

— Насколько я понял, вы с Летецким согласны? — спросил Александр Борисович, ища глазами пепельницу.

— Внешне картина ясна. Тут даже не скачок, а взрыв кровяного давления. Вы, наверное, обратили внимание при осмотре, что у покойного даже на висках с обеих сторон лопнули по три сосуда. Это уж, знаете ли, из области фантастики для такого крепыша, как Олег Дмитриевич. У него, как говорит домашний доктор, всегда было стабильное давление: сто двадцать на восемьдесят. Спортсмен, хороший теннисист, чего больше. — Судмедэксперт Николаев подсунул следователю пепельницу, видя, как последний стряхивает пепел в ладошку.

Он замолчал, сев на стул и ожидая, когда закончат свою работу его коллеги по бригаде.

— Элла Максимовна там? — спросил Турецкий.

— В гостиной. Летецкий дал ей успокоительное, так что можно, наверное, с ней побеседовать…

Примчались трое сотрудников ФСБ во главе с полковником госбезопасности Фоминым. Он сразу же заявил, что по распоряжению Президента к расследованию обстоятельств случившегося подключили и их службу. Невысокого роста, в круглых очочках, Игорь Фомин, назначенный недавно одним из заместителей созданного Антитеррористического центра, являл собой тип человека невзрачного, неприметного, больше похожего на бумажного канцеляриста. Рябоватое, в веснушках лицо, маленький рот и острые глазки производили весьма неприятное впечатление. И, ко всему, еще длинный, чуть загнутый вниз нос напоминал Кощея Бессмертного. Влетев в дом и поняв, что опоздал к началу осмотра, Фомин резкими кивками разослал своих сотрудников в разные стороны осматривать дачную территорию. Видимо, функции каждого были Фоминым расписаны заранее. Сам же он подошел к Турецкому.

— Ну что же, будем работать в контакте, — уверенно и резковатым тоном проговорил полковник Фомин, и Турецкий, кивнув, добавил про себя: «Наперегонки».

— Что тут произошло? Неужто убийство? — отрывисто спросил Фомин.

— Пока многое неясно, — вздохнул Турецкий. — Доктор Летецкий Семен Яковлевич — домашний врач Шелишей. Он первым обнаружил тело. — Александр Борисович отправил полковника к Летецкому, который все еще топтался у входа, точно не решаясь вновь войти в дом.

Фомин набросился на доктора, а Турецкий тем временем пошел в гостиную, к безутешной вдове. Тихо шелестел кондиционер, и в большой комнате было прохладно. Элла Максимовна с застывшим старушечье-скорбным лицом сидела в кресле и смотрела в угол комнаты, где стоял телевизор «Сони» с большим экраном. Турецкий подошел к ней, представился, сочувственным голосом выразил свои соболезнования, спросил, сможет ли хозяйка ответить на несколько вопросов следствия, сразу же извинившись за такую настойчивость.

— Я понимаю, — участливо сказала она. Глаза ее заблестели живым огнем, и лицо мгновенно преобразилось, тотчас возвратив свою былую красоту и очарование. «Такую женщину можно и от друга увести», — отметил Турецкий.

— Меня интересует ваш последний разговор. О чем вы говорили, был ли Олег Дмитриевич чем-либо обеспокоен, словом, меня интересует любая мелочь, любая деталь, которая, на ваш взгляд, даже не имеет особого значения, — усаживаясь в кресло напротив, сказал Александр Борисович.

— Да-да, я сейчас постараюсь вспомнить, — кивнула Элла Максимовна. — Дайте мне сигарету, пожалуйста.

Он вспомнил, что вчера после странного происшествия с Денисом, когда последний немного пришел в себя, разогрел плов — память, правда, к нему так и не вернулась, — они здорово надрались с Грязновым и Питером. Меркулов лелеял свой инфаркт и пил, как дама на выданье, дабы только не ударить в грязь лицом перед Реддвеем. Грязнов потом вызвал машину, развез Дениса, Питера и Меркулова, а Сашку затащил к себе в холостяцкое логово на Полянке. Они приняли еще по сто пятьдесят. Славка уже начал обзванивать старых подружек, но Турецкий восстал решительно: завтра на работу, да и перед Ирой надо соблюдать статус-кво не соломенного мужа. Поэтому с утра он выглядел кисло и только намылился сбежать к Питеру, благо есть достойный предлог, как свалилось это загадочное убийство, а то, что это убийство, Турецкий уже не сомневался, или, если выражаться точнее, насильственная смерть при загадочных обстоятельствах. Эту формулировку он и выдаст газетчикам. Александр Борисович подал вдове сигарету и сел напротив.