Были и другие печали: не стало певчих птиц. Ниже по реке не дымила ни одна фабрика. Ни один автомобиль не отравлял воздух своими выхлопами, а немногие оставшиеся работали на батареях или от парового двигателя.
Воздействие чумы по-прежнему носило эпидемический характер и все же оно не предотвратило войну. Война на Ближнем Востоке велась даже свирепей, чем в густонаселенных регионах. Соединенные Штаты снабжали Египетско-Израильскую сторону оружием, снаряжением, самолетами и многочисленными «военными советниками». Китай, в свою очередь, поддерживал Ирак, хотя и не посылал своих солдат. Россия и Индия пока держались в стороне. Но теперь Афганистан и Бразилия начали поддерживать Ирано-Ирак, а Пакистан склонялся на сторону Египто-Израиля. Индия может запланировать соединение с Китаем, а это может напугать СССР и подтолкнуть его к союзу с США. Так в конфликт вовлекаются двенадцать ядерных держав, по шесть с каждой стороны. Тем временем Иерусалим лежит в развалинах, в Саудовской Аравии и в Ираке гражданское население живет в норах, а танки и самолеты посылают огонь в воздух и холеру в воду. И дети выползают из нор, облепленные напалмом.
В Иоганнесбурге по-прежнему убивают белых, заметил про себя Орр, скользнув глазами по газетному заголовку в витрине на углу. Прошло уже несколько лет после восстания, а в Южной Америке еще идет охота за белыми. Люди жестоки.
Теплый дождь мягко касался его обнаженной головы, когда он поднимался по серым холмам Портленда. В кабинете с большим угловым окном, в которое был виден дождь, он сказал:
— Пожалуйста, доктор Хабер, прекратите при помощи моих снов улучшать действительность. Не поможет. Кроме того, я хочу вылечиться.
— Это существенное условие вашего выздоровления, Джордж! Вы должны помнить об этом.
— Вы мне не ответили. Вы пользуетесь моими эффективными снами, чтобы изменять мир. Вы не хотите признаться, что делаете это. Почему?
— Джордж, поймите, что вы задаете вопросы, которые с вашей точки зрения кажутся разумными, но с моей точки зрения не имеют смысла. Мы по-разному воспринимаем реальность.
— Достаточно близко, чтобы нам было о чем говорить.
— Да, к счастью. Но не всегда можно спрашивать и отвечать. Во всяком случае, не сейчас.
— Я могу ответить на ваши вопросы и отвечаю. Вы не можете продолжать изменять мир. Я этого не хочу!
— Вы говорите так, как будто бы существовал какой-то общий моральный принцип… — Хабер смотрел на Орра со своей неизменной улыбкой, поглаживая бороду. — Разве это не главная цель человека на земле — создавать мир, изменять его, делать лучше?
— Нет!
— Каково же в таком случае его назначение?
— Не знаю. У него нет назначения. Вселенная не машина, каждая часть которой имеет свою функцию. Какова функция Галактики? Не знаю, имеет ли жизнь цель, и не думаю, что это было важно. Важно, что мы — ее часть. Как нить в одежде или травинка в поле. Мир существует, и мы в нем. То, что мы делаем, подобно ветру в траве.
Последовала небольшая пауза. Когда Хабер заговорил, голос его не был ни искренним, ни одобряющим. Он звучал равнодушно, чуть ли не презрительно.
— У вас необыкновенно пассивное мировоззрение для человека, выросшего на иудо-христианско-рационалистическом Западе. Вы мне напоминаете прирожденного буддиста. Вы изучали когда-нибудь восточный мистицизм, Джордж? — Вопрос, заключающий в себе ответ, был прямой насмешкой.
— Нет, я о нем ничего не знаю. Знаю только, что нельзя безнаказанно вмешиваться в ход событий.
Его непрозрачные темные глаза встретились с зелеными глазами Орра.
— Вы помните, что случилось вчера, Джордж?
Выхода нет.
Теперь Хабер использовал инъекцию пентопола, чтобы ослабить сопротивляемость Орра гипнотическим процедурам. Орр подчинился. Игла мгновенной болью скользнула в вену его руки. У него нет выбора. И никогда не было. Он мог лишь мечтать и надеяться.
Хабер куда-то вышел, пережидая, когда подействует препарат. Через пятнадцать минут он вернулся, порывистый, энергичный — и бесстрастный.
— Начнем, Джордж!
Орр с ужасающей отчетливостью знал, о чем пойдет речь сегодня: война! Газеты только о ней и трубят. Даже невосприимчивый к злободневности мозг Орра полон ею. Хабер, несомненно, захочет положить конец расширяющемуся военному конфликту на Ближнем Востоке. Он покончит также с убийствами в Южной Африке. Хабер гуманный! Он хочет усовершенствовать мир. Цель оправдывает средства. Но что, если цели недостижимы? Тогда остаются только средства.
