Боскуинха покачала головой.
– Вы думаете, не найдется такого, кто скажет: «Луситанцы, посещая другие миры, могут разрушить их. У них есть космический корабль, они склонны к бунтарству, там живут свиноподобные – убийцы. Их существование это угроза нам всем».
– Кто может так сказать? – возмутился Епископ.
– Конечно, никто из Ватикана, – сказал Эндер. – Но Конгресс не занимается спасением душ.
– А может быть, они будут правы, – произнес епископ. – Вы сами говорили, что свиноподобные хотят выйти в космос. А теперь, где бы они не путешествовали, они будут производить тот же самый эффект. Даже на необитаемых планетах, я прав? Что они могут увидеть там в конце концов только повторение того, что и здесь: в лесах один вид деревьев, в степи один вид травы, на которой будут пастись только кабры, и только хиндагора летать вокруг них.
– Возможно, когда-нибудь мы найдем способ контролировать десколаду, сказала Эла.
– Мы не можем связывать наше будущее с таким ненадежным шансом, сказал епископ.
– Именно поэтому нам следует восстать, – сказал Эндер. – Потому что Конгресс пойдет по тому же пути, что и три тысячи лет назад. По пути ксеноцида. Каждый приговорит нас к уничтожению, потому что он направлен на разрушение чужеродных форм, вредящих человеческому существованию. В те давние времена, когда было признано, что баггеры стремятся уничтожить человечество, лидерам ничего не оставалось, как сражаться до последнего.
Мы снова поставили перед ними ту же дилемму. Они уже боятся свиноподобных.
А когда они узнают о десколаде, все желание защитить свиноподобных сразу исчезнет. Ради спасения человечества, ради его жизни они уничтожат нас.
Возможно, не всю планету. Как вы сказали, теперь нет Эндеров. Но они сотрут с лица земли Милагр и уничтожат все следы человеческого пребывания.
Включая убийство всех свиноподобных, которые знали о нашем существовании.
Затем они будут неусыпно контролировать планету, чтобы удержать свиноподобных на их примитивной стадии развития, помешать их прогрессу.
Если бы вы знали то же, что и они, разве бы вы поступили иначе?
– И это говорит Говорящий от имени Мертвых? – сказал дон Кристиан.
– Вы были там, – сказал епископ. – Вы были там, когда были уничтожены баггеры.
– В то время у нас не было возможности поговорить с баггерами, не было возможности узнать, ремены они или ваэлзы. А теперь есть. Мы знаем, что не хотим и не пойдем разрушать чужие миры. Мы знаем, что не покинем планету, пока не будет нейтрализована десколада. Сейчас мы стремимся сохранить ременов, чтобы не нужен был Говорящий от имени Мертвых, чтобы написать историю свиноподобных.
Дверь решительно распахнулась и в комнату влетела Аунда.
– Епископ, – запыхавшись, проговорила она. – Мэр, быстрее идите…
Новинха…
– Что такое? – спросил Епископ.
– Аунда, я должна арестовать тебя, – сказала мэр.
– Арестуете позже, – сказала Аунда. – Там Майро. Он перелез через изгородь.
– Он не мог сделать этого! – воскликнула Новинха. – Он бы погиб! Затем, в ужасе она поняла, что сказала. – Скорее, где он…
– Позовите Найвио, – обратилась донна Криста.
– Вы не поняли, – сказала Аунда, – мы не можем пойти к нему, он с другой стороны изгороди.
– Что же делать? – сказала Боскуинха.
– Отключите изгородь, – взмолилась Аунда.
Боскуинха беспомощно оглядывала собравшихся. – Я не могу сделать этого. Комитет контролирует изгородь по ансиблу. Они не отключат ее.
– Тогда Майро умрет, – произнесла Аунда.
– Нет! – закричала Новинха.
Позади Аунды другая фигура появилась в комнате. Маленькая, покрытая шерстью. Никто из них, кроме Эндера, не видел свинку живьем, но они сразу узнали, кто это.
– Извините, – сказала свинка. – Означает ли это, что мы можем посадить его.
Никто не решался спросить, как свинка преодолела изгородь. Они были слишком ошарашены стремлением посадить Майро.
– Нет! – закричала Новинха.
Мандачува удивленно посмотрел на нее:
– Нет?
– Я думаю, – сказал Эндер. – Вам не следует сажать больше никого из людей.
Мандачува стоял абсолютно отрешенно.
– Что вы делаете? – крикнула Аунда. – Вы хотите вывести его из себя, совсем расстроить?
