– Я понял, – сказал Хьюман. – Но ты сам не знаешь, о чем просишь.
Наши жены не так умны и сообразительны, как братья.
– Но они принимают решения, разве нет?
– Конечно, – ответил Хьюман. – Они хранительницы наших матерей. Но я предупреждаю тебя, очень опасно говорить с женами, особенно тебе, они слишком глубоко уважают тебя.
– Если не будет изгороди, я должен поговорить с вашими женами. Если я не смогу поговорить с ними, то изгородь останется навсегда, и Майро умрет.
Мы подчинимся законам Конгресса и все люди покинут Луситанию. – Эндер не стал говорить, что люди могут быть убиты. Он всегда говорил правду, но не всегда все говорил.
– Я отведу тебя к женам, – сказал Хьюман. Лиф-итер подошел к Хьюману и провел ладонью в воздухе, как бы рассекая тело.
– Они правильно назвали тебя, ты – гуманоид, человек, а не один из нас. – Лиф-итер собрался уйти, но Капс и Эрроу поймали и схватили его.
– Я отведу тебя, – повторил Хьюман, – а теперь отключи изгородь и спаси жизнь Майро.
Эндер повернулся к епископу.
– Это не мое решение, – сказал он, – слово за Боскуинхой.
– Я присягала верности Конгрессу, – сказала Боскуинха. – Но сейчас я нарушу клятву во имя спасения своего народа. Я готова отключить изгородь и попытаться начать восстание.
– Если бы мы могли читать проповеди свиноподобным, – сказал епископ.
– Я спрошу об этом, когда встречусь с женами, – ответил Эндер. – Я не могу пообещать больше этого.
– Епископ! – закричала Новинха. – Пайпо и Лайбо уже мертвы из-за этой изгороди!
– Разрушьте ее, – сказал епископ. – Я не хочу видеть гибели колонии, даже если это угодно богу. – Епископ горько улыбнулся. – Лучше уповать на помощь святых Ос Венерадос, я думаю, она нам скоро понадобится.
– Джейн, – прошептал Эндер.
– Именно за это я люблю тебя, – сказала Джейн. – Ты можешь все обделывать так же долго, как я устанавливать контакты.
– Отключи, пожалуйста, ансибл и обесточь изгородь, – попросил Эндер.
– Сделано.
Эндер побежал к изгороди и перелез через нее. С помощью свиноподобных он поднял наверх Майро и опустил его окоченевшее тело на руки епископа, мэра, дона Кристиана и Новинхи. Из-за склона, вслед за донной Кристой, заколыхалось тело Найвио. Все, что они могут сделать для Майро, они сделают.
Аунда карабкалась по изгороди.
– Вернись, – крикнул ей Эндер. – Мы уже перенесли его.
– Я пойду с вами к женам, – сказала Аунда, – если вы пойдете к женам, то вам понадобится моя помощь.
Эндер не знал, что сказать. Она прыгнула и подошла к нему.
Найвио встал на колени около Майро.
– Он перелез через изгородь? – спросил он. – В медицинских книгах не описаны подобные случаи. Это невозможно. Никто не в состоянии перенести подобный болевой шок, чтобы голова осталась в порядке.
– Будет он жить? – требовала Новинха.
– Разве я знаю? – ответил Найвио. Он возился с одеждой Майро, чтобы проверить рефлексы. – В медицинской школе не рассматривались подобные случаи.
Эндер заметил, что изгородь снова задрожала. На этот раз перелезала Эла.
– Мне не нужна твоя помощь, – сказал Эндер.
– Наступило время, когда кто-нибудь, разбирающийся в зенобиологии, должен узнать, как все происходит на самом деле, – отрапортовала она.
– Оставайся и присмотри за своим братом, – сказала Аунда.
Эла с вызовом посмотрела на нее.
– Он и твой брат тоже. Так давай вместе убедимся, что если он умрет, он умрет не зазря.
Они втроем пошли за Хьюманом и другими свиноподобными в лес.
Боскуинха и епископ смотрели им вслед.
– Когда я проснулась сегодня утром, – сказала Боскуинха, – я не предполагала, что стану мятежницей раньше, чем лягу в кровать.
– Я тоже никогда не предполагал, что Говорящий станет нашим послом к свиноподобным, – сказал епископ.
– Вопрос в том, – сказал дон Кристиан, – простят ли нас когда-нибудь за это.
– Вы думаете, мы ошиблись? – перебил его епископ.
– Вовсе нет, – сказал дон Кристиан. – Я думаю, мы сделали первый шаг в сторону действительно важного и значительного. Но человечество никогда не прощает подлинно значимое.
– К счастью, – сказал епископ, – человечество – не верховный судья. А теперь я буду молиться за мальчика до тех пор, пока медицина не вырвет его из рук смерти.
