— А что ты скажешь мне, юный монах? — обратился Бешир к Мовсесу.
— Господин, предательство — презренное ремесло, и никто из нас на это не способен. Скрытые сокровища — наши реликвии и достояние народа. Мы не имеем права отдавать их вам. Нам принадлежит только наше тело, вы можете его умертвить, но унизить наш дух вы не сможете никогда!
— Берите этих людей! Предайте их самым жестоким пыткам, пока они не укажут, где скрыты сокровища, — приказал начальник и отъехал в сторону.
Он знал, что Айриванк очень богатый монастырь, и во что бы то ни стало хотел завладеть его богатствами. Упрямство монахов еще больше разожгло его. Схимники же сопротивлялись главным образом потому, что в тайниках, где были собраны монастырские и патриаршие ценности, укрылись многие из их братии. Указав на них, они тем самым предали бы их мечу врага.
Безжалостные воины поволокли монахов в разные стороны. Одного жгли каленым железом, другого кололи копьями, у третьего вырывали мясо клещами, четвертого, привязав к хвосту лошади, волочили по земле. И все же никто из них не вымолвил ни слова. Подъехал Бешир и, увидев изуродованные и окровавленные тела несчастных, велел немедленно прикончить их. Приказ начальника был выполнен, и всех монахов обезглавили… Остался в живых только Мовсес, которого Бешир пощадил. Он приказал ему немедленно отправиться в Гарни, показать свое истерзанное клещами и каленым железом тело католикосу и сказать, что и ему грозит та же участь, если он не поедет в Двин и не принесет востикану клятву в верности.
Воины Бешира разграбили монастырь и захватили все, что нашли: домашнюю птицу, ульи с пчелами и даже пищу, заготовленную для скота. Замучив монахов и утолив этим свою ярость, они не произвели разрушений в храме и часовнях. Монахи ценою своей жизни спасли старинные памятники зодчества Айриванка.
Затмение солнца удручающе подействовало на обитателей Гарни. Княгини, собравшись у царицы, делали разные предположения по поводу этого таинственного явления природы. Они были уверены, что затмение предвещает какое-то большое несчастье.
— Царю грозит поражение, и это принесет новые бедствия, вот что означает затмение солнца, — решила наконец царица.
Княгини не согласились с ней, чтобы не огорчать ее.
— Солнце всходит над многими странами, но не всем же затмение предвещает несчастье, — заметила сюнийская княгиня Мариам. — Если царь будет побежден, а Цлик-Амрам победит, это значит, что одному затмение принесло несчастье, а другому счастье.
— И возможно, счастье на этот раз суждено нам, — прибавила княгиня Марзпетуни.
— Возможно, — ответила царица. Но у нее не было на это надежды. Она верила в то, что бог карает виновного. Ее царственный супруг был виноват перед Амрамом и должен потерпеть поражение. Но она смолчала.
Через несколько часов в Гарни прибыл католикос Иоанн. Вся крепость во главе с духовенством вышла встречать патриарха. Начальник крепости Мушег вывел в полном боевом порядке навстречу католикосу все крепостное войско. Царица с приближенными женщинами встретила католикоса у крепостных ворот и вместе с ним вошла в церковь. После молебна царица пригласила его святейшество в свой замок. Там для патриарха и его спутников были приготовлены покои.
Приезд католикоса чрезвычайно обрадовал жителей Гарни. Но когда католикос сообщил царице причину своего прибытия, в замке встревожились. Княгинь ободрял и успокаивал князь Гор.
— Гарни не могут взять не только Нсыр, но и войска халифа, — говорил он. — Если даже наши сторожевые отряды будут бездействовать, Гарни останется незыблемым. Возведенные Трдатом стены и башни могут противостоять и самострелам и баллистам.
Начальник крепости Мушег не принимал участия в этих разговорах. Он даже не пошел к католикосу, хотя готов был часами слушать его мудрые речи. Он был человек долга и всегда готов был пожертвовать удовольствиями во имя его. Поэтому, услышав вести, привезенные католикосом, он, не теряя времени, занялся укреплением замка. Из долголетнего опыта ему было известно, что враг часто нападает совершенно неожиданно. Вот почему он хотел подготовиться заблаговременно, чтобы, даже будучи застигнутым врасплох, не подвергнуть опасности царицу и католикоса.
