— Ты хочешь знать, что тебе делать?
— Да, скажи; я хочу победить самого себя.
— Что сделал царь Смбат, увидев разорение своей страны? Он вышел из крепости Капуйт и предался в руки врага. Когда палачи заткнули ему рот платком, приставили тиски к подбородку, стянули веревками шею, навалились, а затем стали истязать его и, наконец, распяли на кресте, царь-мученик сказал: «Господи, прими эту жертву, которую я приношу своему народу, и избавь его от бедствий…» И ты, князь, внуши себе, что тебя ослепил один из злодеев-арабов, и тогда без ропота сможешь повторить те же слова, когда грустное одиночество, вечный мрак, воспоминания о любимой супруге, рыдания твоей невестки и лепет маленького Севада будут волновать твое сердце… Арабских зверей умолять было невозможно. Их злобу могла утолить только кровь, но армянскому князю бог дал иную душу. Он должен прислушаться к голосу своей совести, должен внять моей мольбе и верить, что моими устами говорит с ним весь многострадальный армянский народ.
Севада молчал. Вдруг он поднял голову и спросил:
— Чего же ты требуешь от меня, князь Геворг?
— Чтобы ты отозвал из лагеря Амрама своих сыновей и вернул из Утика агванские и гардманские войска.
Севада вновь опустил голову и задумался. В комнате воцарилась тишина. Князь Геворг чувствовал, что его слова произвели впечатление на Севада, и с трепетом ждал ответа.
Наконец Севада заговорил:
— Ты меня убедил, князь Марзпетуни. Я не желаю, чтобы ты превзошел меня в любви к родине. Да будет по-твоему. Я отказываюсь от мести! Но есть еще одно препятствие, которого я не могу устранить.
— Какое препятствие?
— Я уговорю своих сыновей и верну их вместе с войсками, но убедить Цлик-Амрама я не могу. Я сам разжег в его сердце огонь мести.
— Этот труд я возьму на себя, — сказал Марзпетуни.
— Но знай, что пока Амрам не откажется от своих намерений, я не отзову своих войск. Я дал слово помогать ему во всем и не могу нарушить своего обещания. Поезжай к Амраму и постарайся уговорить его, чтобы он покорился царю. Если твое начинание увенчается успехом, пошли ко мне гонца, и я тогда сейчас же велю моим сыновьям вывести из Утика войска. Но если твоя попытка окончится неудачей, знай, бог не пожелал, чтобы чаша испытаний миновала нас, и кто-то должен ее испить…
Князь Марзпетуни несказанно обрадовался. Желая выразить свою благодарность, он взял руку Севада и поцеловал. Казалось, что он преодолел самое трудное препятствие. Он был убежден, что ему легко удастся уговорить Амрама, по натуре добродушного и покладистого человека.
С этими мыслями князь покинул Севада и в сопровождении слуги прошел в одну из лучших опочивален замка. Мягкая постель и окружающая тишина благотворно подействовали на него, и он вскоре крепко уснул.
Рассвет еле брезжил, когда князь Марзпетуни, одевшись, спустился во двор. Он разбудил одного из слуг и приказал ему оседлать коня. Погода была холодная и пасмурная. Осенний иней покрывал землю, напоминая о приближении зимы. Слуга, только что вставший с теплой постели, ежась от холода, еле двигал руками. Князь не вытерпел. Каждая минута была ему дорога. «У вас всегда так работают?» — упрекнул он слугу и, выведя своего коня, быстро закрепил подпруги.
Затем, поднявшись снова наверх, он разбудил привратника, чтобы узнать, можно ли видеть князя. Их разговор услышал дворецкий и вышел в прихожую. Он удивился, увидев князя Геворга в такой ранний час.
— Что прикажет князь? — спросил он Марзпетуни.
— Если можно, разбуди князя и доложи ему, что я уезжаю и хотел бы его видеть, — сказал князь Геворг.
Дворецкий вышел и, вернувшись через несколько минут, сказал, что Севада его ждет.
Марзпетуни последовал за ним и, пройдя через две маленькие комнаты, вошел в опочивальню князя Севада. С шлемом в руке он приблизился к постели. В комнате еще горела серебряная лампада. Князь сидел в постели в ночном одеянии.
— Почему так рано, дорогой князь? — спросил Севада.
— Я хочу сегодня же попасть в стан Амрама. Время не терпит, надо спешить.
— А ты знаешь, где он находится?
— Когда я проезжал Утик, мне сказали, что Амрам прошел Агстев и находится недалеко от крепости Тавуш. Но где он сейчас, я не знаю и хотел об этом спросить у тебя.
